- Она показала на нас, - взволнованно прошептал Баландин. - Ни одно животное не способно на такой жест.
- По-моему, просто махнул лапой, - возразил Зайцев. - Вы увлекаетесь, Зиновий Серапионович.
- Смотрите внимательней!
Но "черепахи" больше не шевелили "руками". Почти час звездоплаватели, не зажигая света, наблюдали за ними. К трем теням присоединилась четвертая, потом все четыре куда-то исчезли.
Вспыхнул прожектор. Темно-красных эллипсоидных панцирей нигде не было видно. По-прежнему медленно передвигались по дну круглые "беседки", казалось не обращая внимания на лодку. Но странные создания, умеющие стоять на задних ногах, больше не появлялись.
- Куда они могли деваться? - недоумевал Баландин. - И почему убежали? Раз они умеют ходить на двух ногах, то значит...
- Откуда вы взяли, что они умеют ходить? - перебил профессора Зайцев. - Мы видели, что они стоят, это верно, но отсюда не следует...
- У вас совсем нет воображения, - сердито сказал Баландин.
Зайцев рассмеялся:
- Зато у вас его слишком много. Даже удивительно много для ученого.
- К этим "черепахам" надо как следует присмотреться, - сказал Мельников. Мне тоже показалось, что она протянула "руку" к лодке.
- Присмотреться! А как присмотреться, если их нет?
- Вернемся сюда еще раз.
- Если найдем это место, - уныло сказал Баландин.
- В любое время я доставлю вас сюда. Отсутствие воображения, - Зайцев, улыбнулся, - мне восполняют приборы навигации.
- Давайте прямо к острову! - сказал Мельников, видя, что профессор начинает серьезно сердиться. - На этот раз хватит. Константин Евгеньевич очень недоволен.
Действительно, Белопольский несколько раз радировал, чтобы лодка не задерживалась. На звездолете ее с нетерпением ждали.
Зайцев дал полный ход.
Через полтора часа подводная лодка вошла в залив по уже знакомому фарватеру и пришвартовалась к борту звездолета. Белопольский, Пайчадзе и Топорков встретили ее экипаж у дверей выходной камеры.
- Это что такое? - спросил Константин Евгеньевич, увидя перевязанные головы Мельникова и Второва. - Почему не сообщили о ранениях?
- Это не ранения, а царапины, - ответил Мельников.
- Немедленно в лазарет.
- Нет ничего серьезного.
- Об этом будет судить Степан Аркадьевич. Удивляюсь, Зиновий Серапионович, - прибавил Белопольский, - как вы могли допустить это? Надо было сразу направиться на корабль.
Баландин показал глазами на Мельникова и красноречиво пожал плечами.
- Надо убрать лодку в ангар. Может налететь гроза, - сказал Зайцев.
- Это без вас сделают. В лазарет, а затем на отдых!
Но профессор категорически отказался уйти в свою каюту до тех пор, пока не исследует кусок бревна и ветви деревьев, взятые из штабеля у порогов. С помощью Андреева и Коржевского он хотел определить, сколько времени тому назад дерево было сломано, как долго плыло по реке и когда было вытащено на берег. Успехи ботаники, органической химии и наличие в лаборатории корабля электронного микроскопа позволяли надеяться, что на все эти вопросы ответ будет получен.
- Успех обеспечен, - сказал он Белопольскому, - если деревья Венеры родственны земным по своему строению. Я думаю, что это именно так.
- Обещайте, что разбудите меня, как только закончите анализ, - попросил Мельников. - Иначе я буду ждать.
- Иди, иди! - подтолкнул его к двери Пайчадзе. - Разбудим, конечно!
Лабораторное исследование заняло несколько часов. Как только оно было закончено, Белопольский попросил всех собраться в красном уголке. Разумеется, никто не заставил себя ждать.
- Дерево, - начал Баландин, - из которого сделано бревно, имеет некоторые особенности, но, в общем, оно родственно земным растениям. Мы считаем, что с большой долей вероятности можно сказать, - оно было сломано больше восьмисот часов тому назад. Состояние древесных волокон у места слома и внутри приводит к такому выводу.
- Насколько больше? - спросил Пайчадзе.
- Станислав Казимирович считает, что между восемьюстами и восемьюстами пятидесятью.
Пайчадзе переглянулся с Белопольским.
- Подождите, - сказал он. - Я сейчас соображу. Восемьсот пятьдесят. Так! Это выходит тридцать пять наших суток. Иначе говоря, 12 июня.
- В полночь, - сказал Белопольский.
- Разве вам уже известна продолжительность суток на Венере? - удивился Баландин.
- Да. Вчера, в четырнадцать часов тридцать одну минуту, был точно полдень.
- Как же вы это определили, не видя Солнца?
- По фотографиям. Арсен Георгиевич ежедневно производил снимки неба в лучах инфракрасной части спектра. На них ясно можно различить положение Солнца. Это позволило рассчитать продолжительность суток. Они равны двадцати трем земным суткам. Таким образом получается, что дерево было сломано с корня около полутора венерианских суток тому назад, примерно в полночь.
- А вам удалось определить, когда оно было вытащено из воды? - нарушил продолжительное молчание Зайцев.
- Это можно сказать не так точно. Деревья, сложенные на берегу, часто мокнут под дождем. По счастью, кусок был отрезан от бревна, лежавшего внизу, под другими. В общем, мы думаем, что оно пробыло на суше не менее девяти десяти наших суток.
- И плыло по реке целые венерианские сутки?
- Тут не все понятно, - сказал Баландин. - Скорость течения такова, что сплав не может идти так долго.
- А по-моему, все достаточно ясно, - неожиданно заявил Белопольский. Борис Николаевич прав. Обитатели Венеры выходят из своих убежищ и принимаются за работу только по ночам. В предыдущую ночь деревья были сломаны и спущены в воду. Днем они плыли и задержались у порогов, которые для того и предназначены. В следующую ночь их вытащили и сложили в штабель. Это произошло перед восходом Солнца, - сегодня. Можно предположить, что в следующую ночь, которая начнется через пять наших суток, штабеля будут куда-то перенесены, а на их месте сложат новые.
- Если все это действительно так, - сказал Коржевский, - то для того, чтобы увидеть жителей Венеры, надо явиться к ним ночью.