— Я думал, ты спишь, — сказал он смущенно, потом мы оба надолго замолчали.
«Только не уходи, — мысленно молила я, чувствуя, как стучит кровь в висках. — Только не делай вид, что ничего не было…» Рейдан откашлялся.
— Только не делай вид, что ничего не было! — выпалила я вслух, предупреждая какую-нибудь глупость, которую он собирался мне сказать.
— Я бы не смог, — серьезно сказал он и, бережно взяв меня за руку, усадил рядом с собой. — Но я думаю, ты просто ошиблась. Таким юным девушкам, как ты, свойственно ошибаться и принимать за любовь совсем другие чувства.
Голос Рейдана был ровный, как обычно, когда он разговаривал со мной, но что-то в нем сделало меня отчаянно смелой. Над нами горели звезды, а здесь, в уголке у носа, где в темноте не было видно глаз собеседника, можно было представить, что говоришь сама с собой.
— Я не ошиблась, Рейдан, — шепнула я, трепетным движением обвивая руками его шею и замирая от собственной решительности. — Я люблю тебя. Ты помнишь первую ночь, которую мы провели в лесу? Когда ты только что забрал меня у Атти? Ты обнял меня тогда во сне и этим все решил для меня. Я не могу представить себе, что чьи-то другие руки будут прикасаться ко мне… Ни Готто, ни герцог Фэди… Я навсегда твоя. Ты же видишь, судьба распорядилась так, что в храм мне не вернуться никогда, а в этом мире у меня никого нет, кроме тебя. Ты же не оставишь меня, не вернешься к своей Лейде…
Я говорила жарким, быстрым шепотом; я гладила его гладко зачесанные в хвост волосы, касалась губами соленой шеи и чувствовала, как грудь наливается горячей тяжестью от соприкосновения с его телом, — даже теплая плотная одежда не была сейчас преградой. Я схватила его безвольно развернувшуюся ладонь и целовала ее медленно, захватывая пальцы пересохшими, как от жажды, губами. И он мне ответил. Свободной ладонью он сначала осторожно провел по моей щеке; мы смотрели друг на друга, и чтобы читать в глазах, нам не нужно было света. Я победила его сдержанность: словно бросившись в пропасть, он обхватил меня руками, и я услышала, как гулко стучит его сердце.
— Этого не может быть, — сказал он хрипло.
— Может, любимый, может, — шептала я. — Ты говорил, я похожа на святую из сказки. Я хочу, чтобы эта сказка сбылась для тебя, для нас… Поверь мне… Скажи…
— Я люблю тебя.
О, если бы можно было превратить в вечность миг, пока звучали эти слова! Я заплакала — потому что счастье с избытком переполняло меня; это огромное счастье затаилось между нами робким зверьком, и мы боялись его спугнуть резким движением, неверным словом. Рейдан поцеловал меня уверенно и нежно, но так осторожно, что мне показалось: это морской ветер коснулся меня своим дыханием.
— Я люблю тебя, — повторил он, и пронзительно острый миг счастья рассыпался, уступив место радостному покою. Мы оба вдруг вспомнили о присутствии рулевого, которому в ночной тишине, наверное, слышно было каждое слово. Рассмеявшись, как мальчишка, Рейдан вскочил на ноги и повел меня за собой на корму. Там, при свете звезд, мы впервые за время этого разговора увидели лица друг друга.
Рейдан словно избавился от какого-то тяжкого бремени: черты его лица посветлели. Несмотря на мои возражения, он сбросил с себя плащ и закутал меня поверх моего, прижимая к себе. Он гладил меня по волосам, а сам смотрел в морскую мерцающую даль.
— Знаешь, я ведь тоже тогда, в лесу, начал к тебе приглядываться: такая, смотрю, редкая птица… И досмотрелся. Но я всегда запрещал себе думать о тебе как о женщине; я говорил себе: «Она совсем девчонка, а ты старик, имей же совесть!» Когда появился Готто, я был уверен, что ты выберешь его: он красив, молод, да к тому же художник. Я сразу с этим смирился. Но ты все время меня тревожила. Помнишь, на реке, когда ты упала в воду, и я тебя вытащил? Я догадался, что ты… очень ко мне привязана. И когда Готто спросил меня, не буду ли я возражать, если он всерьез станет за тобой ухаживать, не смог сказать ему: «Давай, парень». А тогда, у моря, когда ты попросила тебя поцеловать… У меня даже руки затряслись. Ты была так близко и так хороша… Но я решил: ты слишком молода, чтобы по-настоящему разобраться в своих чувствах, грех этим пользоваться.
Я слушала его, с удовольствием вспоминая собственные мучения и терзания по этому поводу и смеясь над ними. А Рейдан вдруг снова нахмурился и сказал:
— Но молоденькие девчонки обычно не думают о том, что делать, после того как все главное сказано.
— А я подумала, — весело сказала я. — Мы обязательно найдем такое место, где не будет злых людей. Там будет очень красиво: зеленая трава летом, мягкий снег зимой… Там будет стоять наш дом. Быть может, мы построим его недалеко от дома Чи-Гоана и Роут, и наши дети будут играть вместе.