Я вскочила, как будто подо мной разожгли огонь. Я разом провалилась в самую толщу растревоженной памяти, словно внезапно попала в прошлое.
Вот комнатка — бедная, но чисто прибранная, сквозь слюдяные окошки падает веселое утреннее солнце. Я тянусь к окну, открываю его и смотрю, как рассвет раскрашивает вершины гор, показавшиеся из тумана. Вот открывается низенькая дверь, ив комнату, пригнувшись, входит мама…
Нет, я не помню ее лица, но я вижу темно-русые косы и белозубую улыбку, обращенную ко мне. В ее руках — огромная миска с чем-то белым и ароматно пахнущим.
— С добрым утром, Шайса! — говорит мама и ставит миску на стол. — Вот завтрак, дочка, вот сыр, а вот молоко.
Воспоминание мгновенно рассеялось. Я напрасно терла виски, пытаясь вернуть наваждение. Хотя самое главное я уже вспомнила…
Мне было необходимо кому-то об этом рассказать! Рейдан, подложив под голову свою неизменную котомку, посапывал неподалеку.
Я долго пыталась его растолкать. Сначала он открыл глаза, но, увидев меня, снова, до смерти уставший, погрузился в сон, убедившись, что опасности нет.
— Да проснись же, — умоляла я, безжалостно тряся его за плечо.
Наконец он посмотрел на меня более осмысленно.
— Что случилось, Шайса?
— Я знаю откуда я родом! — выпалила я.
Глава 22
Карнавал в Котине
— Пойдем к берегу, — сказал Рейдан, поднимаясь. — Незачем будить всех.
Мы спустились к морю. Шум волн заглушал наши голоса, и я быстро заговорила:
— Я вспомнила, что в детстве ела такой сыр, какой… Какой бэй-тасан создал для Оммы. А Омма перед… перед превращением вспоминала, что им, в Ромес, этот сыр привозили из Венексов. Ты знаешь, где это?
— На западе, — пожал плечами Рейдан. — Я видел на карте: Венексы начинаются чуть севернее Мидона.
— Вот видишь! Значит, моя семья осталась там. Значит, я родилась в Венексах! Я же прекрасно помню, что в детстве видела горы.
— Может быть, — спокойно сказал Рейдан. — А может быть, и нет. Подумаешь, сыр! А горы… Я знаю, что есть горы на востоке, далеко, за Цесилем. А может, они есть еще где-нибудь — что мы знаем о мире?
— Нет, — я упрямо тряхнула головой. — Я точно знаю, я чувствую… Понимаешь, это пришло ко мне внезапно.
Как подсказка. Я не могла ошибиться. Наверное, моя сестра Келлион послала мне это видение.
— Последнее, в чем стала бы тебе помогать твоя сестра Келлион, так это в возвращении домой. Ведь ей хочется, чтобы все ее сестры находились в храме.
— Так говорили старшие сестры, — прошептала я. — Возможно, они ошибаются.
— Ого! Ты стала взрослеть, Шайса! Насмешка в его словах не смутила меня:
— Я должна побывать в Венексах, Рейдан.
— Что ты предлагаешь? Ты не доберешься туда одна, а у меня, как ты знаешь, другая цель, — отчужденным, холодным тоном произнес Рейдан. Мне было больно это услышать, даже слезы выступили на глазах, но я продолжала:
— Я знаю, Рейдан. Я помню, как в одну из своих первых ночей в этом мире я обещала тебе помочь добраться до сапфиров Келлион. Я сдержу слово. Я разбудила тебя просто потому, что мне надо было с кем-то поделиться. Пусть это пока остается мечтой.
— Прости, Шайса, — сказал вдруг охотник. — Мне многие говорили, что у меня скверный характер. Ты мужественная, честная девочка, и я не должен был так говорить с тобой. Мы с тобой вместе начинали этот опасный путь — я отправился за богатством, а ты хотела вернуться в храм. А теперь я уже не знаю, нужны ли мне эти пресловутые сапфиры, да и тебе, по-моему, не так уж хочется вернуться туда. Быть может, дорога сама решит за нас, — так часто бывает с путешественниками.
Рейдан замолчал. Ветер, дувший весь день изо всех сил, стих, и море спокойно дышало, словно огромное животное. Ночь была темной, я не видела лица охотника. Я знала, что сейчас он велит отправляться спать, и что-то несказанное между нами пропадет безвозвратно. Я всегда немного стеснялась Рейдана, но сейчас мне было все равно.
— Поцелуй меня, — сказала я тихо.
От неожиданности Рейдан вздрогнул и пошатнулся. Я бросилась к нему, чтобы поддержать его, чтобы он не потерял равновесие и не упал с камня в воду, и вдруг оказалась в его объятиях. Я чувствовала на себе его взгляд, жар его ладоней на моей спине пронизывал все тело, делая его упругим, как у лесного зверька. Я потянулась вперед и неловко прижалась губами к его губам. Охотник бережно, словно сдерживая себя, провел ладонью по моим волосам, я слышала его дыхание — или это были вздохи моря?