«Боится, а вдруг разболтаю военную тайну», — усмехнулась Наташа. И когда Моршаков тяжело выпрямился и снова, не глядя на нее, поднес к глазам бинокль, она за его спиной вытянулась в струнку и дерзковато-весело спросила:
— Разрешите идти, товарищ подполковник? — сияющие глаза, улыбка, которую не в силах была она спрятать, говорили: «Я все поняла и обещаю относиться к тебе так же, как относятся все. Я чертовски счастлива, что жив Виктор. Ты даже не понимаешь, какое это чудо! И я обещаю ничего не говорить ему про это вот твое стеснение: дружите вдвоем. Я все равно счастлива!»
Удивленный ее голосом, он резко обернулся, и Наташа вдруг, словно не видела Моршакова много-много лет, приметила, что все лицо его испещрено мелкими и крупными морщинами, что морщинки помельче стягивают его губы и губы эти, пересохшие, потрескавшиеся, сами похожи на две огромные морщины. Она увидела, как множество ниточек сбегается к глазам, к переносице и глубокие, будто складки на сукне, морщины прорезают лоб и щеки.
«Он устал. — Наташа почувствовала неловкость и стыд за эгоизм, с каким радовалась своему счастью. — Он начальник штаба бригады и именно так должен вести себя. А я должна знать свое место. Дружба дружбой, а служба службой...»
Прикрыв глаза тяжелыми опухшими веками, Моршаков слабо улыбнулся и ответил неожиданно тепло и участливо, как говорят больным:
— Иди, Наташенька, отдыхай.
«Отдыхай... Смешно подумать! Нет, сейчас мне не надо отдыхать. Сейчас у меня столько сил!» — засмеявшись, она выскочила из окопа и побежала прямо по чавкающему сыростью полю наперерез мчащейся к насыпи самоходке.
— Эй, стойте, стойте! — закричала она, размахивая руками. Но за рокотом мотора и лязганьем гусениц не услышала даже собственного голоса. Она пробежала еще несколько шагов вслед за машиной и внезапно почувствовала себя плохо: по сердцу будто полоснули теркой. Наташа задержала дыхание и, не успев остановиться, подвернула левую ногу, упала. Бинт, присохший к ране, сдвинулся, вокруг растеклось тепло — пошла кровь. Ожидая, когда пройдет боль в ноге от растяжения и когда перестанет ныть рана, Наташа полежала не двигаясь, досадуя, что выпачкает в глине комбинезон. И тут что-то мягко толкнуло ее в бок. Еще, еще...
Поглощенная новым, пришедшим с этими толчками ощущением, она не услышала, как подбежал Заярный. Тяжело дыша, он упрекнул:
— А мне-то... рассказывали... Настоящий солдат. Хра-абрая. Вставайте. Или, может, отнести вас?
Наташа сделала вид, что не замечает его тона.
— Вы очень любезны, но до перекрестка я доберусь сама. У меня только растяжение...
С трудом поднявшись, она сунула руки в карманы комбинезона и, всем своим видом выражая равнодушие к тому, что Заярный о ней думает, хромая, пошла в ту сторону, в которую умчались машины и самоходки. Лейтенант сердито схватил ее за плечо.
— Идемте в батальон!
«Батальон в бою!» — хотела сказать она. Но бой окончился. Сейчас там на перекрестке, вероятно, подсчитывают трофеи.
— Послушайте, товарищ гвардии старший лейтенант, какое вам дело...
— Я тут ни при чем. Приказал подполковник.
— Ну, уж если подполковник, — развела она руками и, все еще чувствуя на себе недоуменный взгляд Заярного, повернула в лес, где находился штаб батальона.
Глава пятая
Во второй половине дня бригаду сняли с передовой и направили в тыл для пополнения. Наташе не хотелось ехать в закрытой штабной машине, и она попросилась в коляску к автоматчику из мотострелкового батальона — легкому, подвижному и веселому парню.
Комбата и танкистов все не было. «Сдают пленных, — думала Наташа. — Наверное, приедут уже на место формирования».
Было немного обидно. «Ведь такой бой, Виктор не надеялся остаться живым. Знает, как я тут с ума схожу, и — ни слова. А может, его ранили? Может, он сейчас ждет меня, думает обо мне? — Наташа хотела вылезти из коляски и подождать — пленных, вероятно, поведут по этой дороге. Но только беспомощно оглянулась: шоссе забито машинами. «Безлошадные» водители, у которых в боях сгорели танки, ведут трофейные бронетранспортеры. Между ними стрекочут мотоциклы стрелков-автоматчиков. — Лучше, пожалуй, пробиваться вперед. Может, Виктор уже на месте...»
— Давай попробуем вырваться, — предложила Наташа мотоциклисту. — Противно тащиться так медленно...
— Разве тут выскочишь? — засмеялся автоматчик и попытался осторожно вывести мотоцикл поближе к обочине.