Из-за высокой горы, к которой прижималось шоссе, со стороны солнца вынырнули самолеты. По тяжелому свистящему гулу все узнали: «мессершмитты». Танки, грузовики, «форды» и «доджи», торопливо пятясь, сползали с шоссе, мчались в поле, подальше друг от друга.
— Может, пронесет? — вслух подумала Наташа.
— Черта лысого. Дадут нам прикурить, — сказал мотоциклист, то сдавая назад, то продвигаясь между грузовиками.
И действительно, стремительно мелькнувшие «мессеры» развернулись впереди и, строча из пулеметов, прошли обратно низко, над самыми машинами. Люди выпрыгивали из кабин, из кузовов, соскакивали с бортов транспортеров, падали, бежали. Несколько голосов одновременно выкрикивали слова команды. Лейтенант из батальона мотопехоты, желая установить порядок, стрелял вверх из пистолета.
Неподалеку от Наташи тоненький солдатик, вскинув автомат к плечу, водил им вслед за «мессером». Приклад дрожал, неистово бился о плечо, у солдата торчали по-мальчишески острые лопатки. Сзади, в самом хвосте колонны, запоздало громыхнула зенитка. Бил по самолетам из противотанкового ружья водитель трофейного бронетранспортера. Внезапно рядом с ним взметнулось, заполыхало пламя — словно подожженная, вспыхнула машина с горючим. Положив ружье, водитель влез в бронетранспортер и стал отводить его от горящей машины. Он долго маневрировал, пытаясь развернуться. И когда бронетранспортер сполз в кювет, Наташа увидела рядом с горящей машиной грузовик, нагруженный ящиками со снарядами. Огонь уже перекинулся на него, лениво лизал борта, едва видимые языки его вспыхивали то на одном, то на другом ящике. Шоферы ближних к грузовику машин выскакивали из кабин, прыгали, кувырком летели с высокого откоса, мчались прочь от места, где с минуты на минуту должен был произойти взрыв. Порядок, с трудом установленный на дороге, рушился.
— Бежим! — Наташа выскочила из коляски, дернула за рукав мотоциклиста. Но сзади вновь послышался свистящий гул «мессера». Люди падали на землю, прятались под машинами. И только кто-то один тяжелой рысцой вконец запыхавшегося человека топал к машине. К горящей машине...
Оторвав голову от земли, Наташа увидела ноги в сапогах с отворотами и матерчатыми ушками.
«Летников Коля? Откуда? — она приподнялась. В эту минуту знакомая фигура сорвалась с насыпи, покатилась, но удержалась, вцепившись пальцами в траву, полезла вверх на дорогу. Да, это был Летников. — Но как он попал сюда?»
Косая, точно могильный крест, тень скользнула по нему, а он все так же яростно, вырывая с корнем траву, лез и лез на насыпь. Наконец выбрался, побежал к грузовику, на котором в диком танце метались по ящикам языки пламени.
— Куда он? Что он делает! — закричала Наташа. А прежняя мысль — «Почему Летников здесь? А где остальные? Где Виктор?» — все не оставляла ее.
Едкий черный дым накрыл грузовик, в кабину которого забрался Летников, и время будто остановилось.
— Ну что он там копается!
Точно испуганный Наташиным криком, грузовик вынырнул из дыма, развернулся, медленно отделился от машины, которая укрывала колонну дымовой завесой, и так же осторожно и медленно — страшно, невыносимо медленно — стал спускаться наискось по крутому откосу. С подножки кабины сползало тело мертвого шофера.
Выровняв грузовик, Летников на огромной скорости погнал его, горящий, в поле. Ветер раздувал пламя, оно колыхалось над машиной, то взмывая вверх, будто отрываясь, то распластываясь низко.
Колонна притихла, замерла. Люди сжались, глядя на бешено несущийся факел: сейчас, сию минуту произойдет взрыв...
— Он же сгорит! — скатившись с откоса, Наташа побежала вслед за машиной. У нее все еще болела ступня, но опасность, грозящая Летникову, заставила забыть обо всем. «Надо бежать, надо успеть, надо помочь!» — стучало в голове. И она бежала и бежала, не замечая, что уже не бежит, а только семенит мелкой и частой трусцой, что к горлу подкатила боль и будто закупорила его, не пропуская воздуха.
Вдруг, будто споткнувшись, машина остановилась. Из кабины кубарем вывалился Летников, весь охваченный пламенем.
— Падай, падай, Коля! — хрипло закричала Наташа.
Отбежав немного, Летников стал кататься, снова встал, чтобы бежать, и снова упал, чтобы кататься.
— Умница, молодец, сбивай пламя, сбивай пламя! — шептала Наташа, на бегу распоясываясь, торопясь снять комбинезон и санитарную сумку.
Она была совсем рядом, когда глубокий замедленный взрыв качнул ее. Она успела добежать до воронки, в которую свалился Летников, и тоже свалилась туда, неуклюже — прямо на горящую спину Летникова, и лежала так, тяжело, со свистом дыша, чувствуя запах паленых волос и кожи. Комья рыхлой земли падали ей на спину, на голову.