Парень запнулся, выдохнул раздраженно, чиркнул что-то в своих листах, и снова стал читать сначала. У него явно что-то не получалось, он злился, но не отступался. СынРи притворил дверь, решив ему не мешать.
Он быстрым шагом вышел из агентства с твердым намерением тренироваться и репетировать, пока его не примут. А в том, что это случится, он был уверен. Не важно, как много ему придется работать, он добьется своего. В кои-то веки – сам. И тогда он сможет произвести впечатление на ДэСона.
Но ДэСона он так и не увидел. И в агентство больше не пришел. Все завертелось слишком быстро. Объявление о войне, поспешная эвакуация, мотания по стране, вечно занятые родители. Старательно выстроенный мир парня, оказалось, разрушить так же легко, как хрупкую вазу смахнуть со стола неосторожным движением.
А потом все стало еще ужаснее, когда Корея превратилась в Свободную зону. И родители СынРи уже не были уверенны в своей безопасности, и отчаянно желали спасти сына.
Они отправили его на окраину зоны вместе с другими детьми из обеспеченных семей. Они прощались с ним, словно видели последний раз, и СынРи так и не узнал, что потом на район, из которого его так спешно отправили, была сброшена бомба. СынРи и так был слишком растерян, он ждал, что найдет кого-то из своих знакомых, чтобы создать хотя бы иллюзию прежней жизни. Но вместо этого он нашел ДэСона. И в этот тихий разъезд он летел с ним в одном спасательном самолете, и ехал на одном грузовике, и все время не спускал с него глаз, в которых застыло выражение шока.
ДэСона это позабавило. Он познакомился со странным пареньком. А потом они прибыли в разъезд, и все завертелось в очередной раз. И снова это было неожиданно, снова перевернуло жизнь СынРи с ног на голову, и он вдруг понял, что никогда еще не чувствовал себя таким счастливым.
Мир, наконец, встал на место. Принял положение, в котором должен был находиться изначально. И СынРи перестал ждать потрясений. Он отдался сбывшейся мечте, он жил и наслаждался днями, в которых его сопровождал смех друзей, ночные посиделки у костра и беззаботная улыбка любимого. Все, как он мечтал.
Почему же и эту мечту так легко оказалось разрушить?
СынХен нервничал: времени потеряли очень много. Нужно было уйти отсюда скорее, найти рейдеров, чтобы путь потом своим показать, когда облава начнется.
Но – провозились: ДеСона долго хоронили, Сынни уговаривали, а время шло. Наконец, тронулись.
СынХен впереди пошел, следом СынРи с Севеном, а в конце ДжиЕн. Шли осторожно, без шума, но опять сглупили и чудом на рейдэров не нарвались.
Командир их успел заметить. Высунулся из-за валуна, и увидел, что двое на него в упор смотрят, а следом и остальные повернулись. Чхве отпрянул мгновенно, почти инстинктивно, и ребятам махнул, чтобы прятались, и гранату выхватить успел. Как граната шарахнула, он сразу ударил из автомата, который у рейдера мертвого забрал.
Чужаки замешкались, но среагировали быстро. Стали стрелять по валунам из всех активных автоматов. СынХену в лицо сыпалась крошка, рассекая кожу, глаза не видели ничего из-за пыли, и слезы ручьем текли из-за острых осколков. А утереться времени не было.
Неожиданно раздался лязг, затвор автомата назад отскочил: патроны кончились. СынХен обмер. Он этого ждал. На перезарядку уходило несколько секунд, но эти секунды могли стоить жизни. И пока Чхве автомат перезаряжал, все ждал прицельной очереди, но ее не последовало.
Рейдеры не высунулись даже, потому что прижал их второй автомат: Квона. Он бил коротко, прицельно, в упор, давая СынХену те самые драгоценные секунды.
Сколько тот бой продолжался, никто потом не помнил. Может со стороны несколько минут, но для участников, что смотрели на это все изнутри, словно целая жизнь прошла.
СынРи настолько испугался, оглушенный выстрелами, доносящимися со всех сторон, впервые совсем один, что замер, стиснув в кулаке край огромной куртки и даже выстрелить ни разу не смог.
Севен быстро опомнился. Сейчас было не до размышлений, он просто бил туда, откуда доносились звуки чужих автоматов, не думая – попал или нет.
Долго рейдеры не продержались. Они не знали, сколько людей могло быть в лесу, а неясность пугает всех и всегда. Поэтому, постреляв немного, они просто сбежали в чащу, под укрытие леса.
Враз огонь смолк, только Севен еще стрелял, пока обойму не добил. Потом остановился, оглянулся на появляющихся друзей.
-Все, - сказал СынХен.
И все выдохнули облегченно. И очень громким этот звук показался в могильной тишине, что над местом стрельбища повисла. Звон в ушах постепенно стихал. ДжиЕн фыркнул, морщась от запаха пороха.
-Задело кого-нибудь? – спросил СынХен, цепко оглядывая бойцов.
-Нет, - те помотали головами.
-Хорошо. ДжиЕн, пошли смотреть, что там. Только тихо.
Высунулись оба из-за камня: никто не стрелял. Дальние верхушки деревьев подрагивали. Выскользнули по очереди, перебежали, за другим валуном укрылись и снова выглянули. Крови было много, она темнела пятнами на земле, но тела не было: унесли.
Когда возвращались, ДжиЕн спросил:
-С тобой все в порядке?
-А сам не видишь? – вздохнул СынХен. Ему хотелось прилечь куда-нибудь и полежать спокойно хотя бы минут десять.
-Ты устал. Нам отдохнуть надо.
-Знаю. Сейчас вернемся и передохнем.
-Угу, - Джи кивнул мрачно и СынХен простонал:
-Ну что еще? Чем ты недоволен? Это же не только на тебя свалилось, мы все сейчас страдаем, и за Сынни переживаем и вообще… Слишком много всего.
ДжиЕн вздохнул, подтерся к боку, подставил плечо. СынХен оперся немного, зная, что всего веса Джи выдержать не сможет.
-Ты только отдохни сейчас, хорошо? – попросил Квон. – Я знаю, ты за нас отвечаешь. Но мы же не дети, а ты не железный.
-Я не могу, как ты не понимаешь?.. – СынХен сказал вслух, а сам подумал: «Как раз вы еще дети». Но он и сам почти ребенком был. Все они еще слишком молоды, но какое это имело сейчас значение?
-Понимаю я, отлично понимаю. Сам командиром отряда был. Но нельзя все на себя сваливать. СынХен-а, просто отдохни.
Чхве чуть отклонил голову, посмотрел на насупившегося Джи и улыбнулся слабо.
-Ладно, - легко солгал он. И Джи поверил. Просто потому, что привык верить. Верить безоговорочно, а иначе не может быть, ведь это его СынХен.
Они вернулись к команде, командир велел перекусить и отдохнуть. Сам сидел в стороне, следил за лесом. Джи молча подошел, сел рядом, жевал с неохотой. Есть желания не было. Но он послушно свою порцию прикончил и стал СынХена кормить.
Того даже рассмешила бы такая забота, если бы тоска и вина не висели на сердце черным грузом. СынХен молча доел, не возражая, потом поднялся.
-Со мной в поиск пойдет СынРи. Здесь старшим остается Квон. Ваша задача: двигаться следом на большом расстоянии. Если услышите выстрелы – ждите, когда мы подойдем, и не выдавайте себя. Если не подойдем, то отходите на запад, до первых людей. Там все доложите. Ясно?
Ребята мрачно кивнули.
СынХен подумал, что не стоит идти на такое дело с Сынни. Лучше с Джи, он в бою не подведет. Но тогда бы СынХен постоянно за него беспокоился и отвлекался. Тем более, необходимо было вытащить СынРи из депрессии, вернуть, пока не поздно. А лучшего случая могло и не представиться. Ответственность за чужую жизнь должна была помочь СынРи очнуться, осознать, что он здесь еще нужен.
-Лишние вещи здесь оставляй. И за мной иди след в след, следи за тем, что я делаю. И что бы ни случилось – молчи, - разъяснял СынХен испуганному мальчишке. – Молчи и про слезы забудь.
СынРи кивнул отрывисто, вещи сложил, поправил болтающуюся куртку и за командиром пошел. Но тот нахмурился:
-Куртку почему не оставил? Она мешать будет.
-Не оставлю, - упрямо помотал головой Ли, не глядя в глаза. И Чхве не стал спорить. Он знал, что сейчас спорить бесполезно.
========== Глава 11 ==========
СынХен шел по следам рейдеров, пытаясь понять, почему они отступили. Но в голову ничего не приходило. Он не представлял, как мыслили эти дикари. Они вели себя непривычно, не так, как знал командир. Он привык с ними бороться, знал, что в этих племенах не принято отступать. Кочевники всегда бросались в бой очертя голову, брали количеством и оружием. Они убивали не задумываясь, грабили, уничтожали все вокруг себя. Варвары, одним словом. Но эти вели себя по-другому. Может, действительно, боялись? Они были в непривычных для себя условиях, должно же это было сказаться на них. Живые все же люди.