Я послушно выполнила всё, что он сказал. Мы замерли. Я нажала на спусковой крючок, грянул выстрел, я взвизгнула и выскочила из объятий Вербицкого.
- У меня получилось! - Я подпрыгивала и размахивала пистолетом, - Макс! Класс!
Но Макс почему-то не обрадовался, а подлетел ко мне, железными клещами сдавил запястье и забрал пистолет.
Этот нюанс не испортил мне настроение и я продолжала приплясывать. Макс заулыбался своей преображающей улыбкой и уселся на мшистый валун.
Вдруг бодро заиграл припев “Heartbreak make me a dancer…” - это у меня мелодия вызова такая. Звонила мама, интересуясь всё ли у меня в порядке.
- Прикольная музычка, - оценил Макс.
Чтобы позволить ему насладиться всей песней, я включила ее с начала и на полную громкость. Не весть что, но в загородной тишине она звучала очень четко.
Во мне бурлило возбуждение, разбуженное стрельбой. Хотелось кричать, или смеяться, или танцевать. И я начала ритмично двигаться - не могу устоять на месте, когда слышу музыку. Это проклятие, или дар, я не знаю.
И тут мы встретились с Максом глазами. Я улыбнулась и решила его немного подразнить. Безо всякой задней мысли. И начала танцевать. Я это умею. Поэтому Таська в клубах старается держаться от меня подальше. Я отбиваю внимание, а ее это злит.
Я танцевала композицию, за которую мы с девчонками из группы стрит-дэнса летом первый приз на городском фестивале получили. В глазах Вербицкого вспыхнуло выражение восхищения и ошеломленности, вот именно ради таких глаз я готова танцевать бесконечно. Даже ради него одного, но лучше - для полного зала. Это опьяняло, будто полбутылки шампанского во мне пузырилось, стремясь выплеснуться через танец.
Пальто валялось у моих ног. Желто-красная листва мелькала и раскачивалась в такт музыке. Белые облака на синем-синем небе замерли, чтобы наблюдать и аплодировать мне. И даже вороны каркали, встраиваясь в мелодию.
Песня закончилась, и я, тяжело дыша, шлепнулась рядом с Максом на камень:
- Что скажешь?
- Скажу, что я люблю тебя.
Я встала, огляделась в поисках пальтишка и вздохнула:
- Все вы мальчишки одинаковые.
- Ну да, неудивительно что ты так думаешь, - согласился он и задумчиво процитировал, -
“За радости любовных ощущений
Однажды острой болью заплатив,
Мы так боимся новых увлечений,
Что носим на душе презерватив.”
- Фу, что это?
- Это гарики Губермана. Их в интернете полно. Подходят на все случаи жизни.
- Ну и к чему же сейчас подобное высказывание?
- Жаль, что ты не понимаешь.
Он встал, поднял с земли мое пальто, отряхнул.
- Он ведь тебя бросил? - прижимая к себе пальто, он смотрел серьёзно, исподлобья.
- Никто меня не бросал!
Я разозлилась. Я понимала, о ком говорит Вербицкий. И это меня сильно задело, потому что день оказался прекрасным, дружески настроенный Макс - отличной компанией, а стрельба - великолепным развлечением. Я подлетела к нему и вырвала из рук свою одежку. И как в наказание за строптивость, споткнулась и подвернула ногу. Боль пронзила лодыжку, я взвизгнула и повисла на Вербицком.
Глава 7. Правда или действие
Глава 7. Правда или действие
Макс нес меня руках. Поначалу я взбрыкивала и требовала отпустить, но боль в голеностопе была довольно чувствительной и я смирилась. За это я получила отличную возможность вблизи разглядеть его профиль.
Как-то я раньше не задумывалась красивый ли Макс. А сейчас, когда видела перед собой прямые черные брови, густые ресницы, правильной формы нос и упрямый подбородок, решила, что да. Очень даже. И родинка на скуле подчеркивала смуглый оттенок его кожи.
Он скосил глаза и я смутилась: повисла на парне, так еще и оцениваю его, как породистого коня перед скачками. От этой мысли мне стало еще хуже и я завозилась, намереваясь спешиться. Но Макс лишь крепче прижал меня к себе. Я уткнулась ему в ключицу и втянула запах мяты и еле заметный аромат мужского парфюма. Самый приятный из всех, которые я когда-либо ощущала. С нотками табака и дорогого виски. По крайней мере, мне казалось, что так должны пахнуть виски и табак.
-- Ты не заснула там случайно? - усмехнулся Вербицкий и толкнул ногой дверь.
Я натура сентиментальная, но боль в стопе напрочь отбила у меня желание умиляться. Хоть со стороны наше возвращение и выглядело, наверное, романтичным. Просто парочка молодоженов в медовый месяц!
Вербицкий усадил меня в светлое, под стать ковру, кресло. Я, сжав зубы, с его помощью, сняла сапог, носок и подтянула штанину. Нога выглядела неважно. Раздулась раза в два и приобрела лиловый оттенок.
-- Растяжение, - сказала я и отправила Макса на поиски аптечки.