-- Как только ты позовешь, я тут же окажусь рядом, - говорил он и сбегал вниз по лестнице, не оборачиваясь.
Он оказался таким понятливым, что мне не пришлось делать выбор между ним и лучшей подругой. На уроках я продолжала сидеть с Таськой и было забавно осознавать, что у меня есть тайна и никто про нее не знает. И что удивительно, но и Кисличенко вдруг решил сменить гнев на милость и однажды подвалил ко мне с предложением встретиться. Я, решив немного набить себе цену, милостиво ответила, что подумаю. Это было прекрасное ощущение собственной значимости!
И только Таська все портила. Она нудила и зудела о том, чтобы все вернуть. Однажды мы сидели в её в комнате. С одной стены на меня взирал смазливый красавчик с розовой челкой до самого носа, с другой - брутальный мужик в кожаной косухе. Таська - та еще тусовщица. Концерты и дискотеки - это её всё.
Но сейчас она была не в духе - качала головой и бубнила возмущенно:
-- Поверить не могу ты и этот! - в презрительное “этот” она вкладывала весь негатив, какой имелся у неё в запасе.
-- Ты лучше про Ника расскажи, - попыталась я переключить её внимание, - Что там у вас?
Таська откинулась на спинку дивана, закатила глаза и обхватила себя руками:
-- У нас все так классно! Где мы с ним только не были!
-- И где же? Поделись, а то у меня сплошные репетиторы и уроки. Тоска!
-- Ой, да везде: и кино, и в клубе мы с ним были, и в ресторан он меня водил… А еще, ты знаешь, - тут её зеленые глаза блеснули хищным огоньком, она подалась ко мне и таинственно прошептала, - Он меня всегда по вечерам провожает…
-- Подумаешь! - презрительно бросила я, даже не дослушав, - Было б странно, если бы он этого не делал!
-- Да нет же! - она взмахнула наманикюренной лапкой, - Ты не поняла! Подвозит меня до дому и не уезжает!
-- А что делает? Пешком уходит? - рассмеялась я, - Или к тебе напрашивается?
-- В том-то и дело, что нет! Ко мне не поднимается. А машина под окном стоит и стоит, я однажды в час ночи в окошко выглянула, а “бэха” его под окном так и стоит.
-- Может он маньяк? - я сделала страшное лицо, - Увезет тебя когда-нибудь, запрет в подвале и будешь там жить много лет, как в том фильме, помнишь? “Room”?
-- Не, - Таська состроила кислую рожицу, будто сожалея об упущенной возможности быть похищенной, - Был бы маньяк, давно б уж приставать начал.
-- А чё, хочется, чтоб приставал?
В ответ Таська швырнула в меня плюшевым котенком.
-- Да, - отсмеявшись, я вспомнила, что видела несколько раз черную BMW, - Действительно, мы с Максом встретили как-то Ника у подъезда.
-- Опять ты со своим этим, - переключилась Таська, - Ты понимаешь, чтобы Гор начал ревновать, ему надо показать Вербицкого? И доказать, что у тебя с ним что-то есть?
-- Не хочу я ничего никому показывать! Мне и так хорошо. Между прочим, Егор ко мне недавно подходил…
Но Таська, похоже, меня тоже не слушала:
-- Я сама Кисличенко скажу о вас! Пусть всколыхнется.
-- Только попробуй! Ты что, ничего не понимаешь?
-- Не понимаю! - Таська сверкнула зелеными глазищами, - Замутила с этим ради ревности, а теперь по углам прячешься. А! - озарилась она догадкой, - Ты отомстить хочешь! Вот уж не думала, что ты на такое способна, - она поцокала языком и погрозила мне пальцем с изумрудным ноготком, - В тихом омуте черти шумные! Круто ты придумала, но нельзя! Вербицкий - шкаф здоровый, распишет Кисличенко по всем статьям! А нам с тобой этого не надо, нам надо чтоб Гор ревновал и вернуть тебя захотел.
Я затрясла головой, но увлеченная моим воспитанием, Таська даже не заметила. Ну как объяснить этой балаболке, что я изначально не собиралась использовать Макса в корыстных целях? А уж теперь, повидав его в действии на перроне станции “Ручьи” и зная кое-что про его прошлую жизнь - тем более.
-- Говорю тебе, - попробовала остановить я поток ее кровожадной фантазии, - Мы просто общаемся. Общались.
-- А сейчас как? - уловила мою заминку Таська.
-- А сейчас “не” просто, - я показала ей язык.
-- Ты прекращай давай, - капризно велела мне она, - Я хочу всё обратно. Чтоб мы тусили, на концерты ходили. Чтоб все, как раньше!
“Как раньше” уже не хотела я, поэтому велела ей продолжать помалкивать про мои отношения с Максом. Под страхом отлучения от дружеского общения.
Последняя неделя перед каникулами выдалась особенно напряженной. Мама требовала только положительные, а в её понимании, не ниже четверок, оценки по всем предметам. А мне не давалась, особенно любимая ею, химия. Поэтому теперь я задерживалась в школе допоздна. Никто не оставался так долго после занятий, даже самые отпетые ботаники, даже учителя и уборщицы. Только я и химичка.