— Унция золота, четыре унции меркурия, восемь унций серы, — командует алхимик.
Он вливает ртуть, мешает. Жидкий металл соединяется с золотом, образуя амальгаму… Теперь сера.
— А когда-то чистую ртуть получали, протирая ее через воловью шкуру, — вспоминает Станислава.
— К счастью, теперь это уже легче, — усмехается пан Михал.
Смесь он заливает в тигель, сам тигель ставит на горелку.
— Испарения ртути ядовиты, — замечает Катаржина.
— Таки да, — соглашается алхимик и отступает в тыл.
Масса постепенно выгорает. Через час на дне сосуда остается лишь немного толстого, белого пепла.
— Но ведь окись серы должна быть красной, — замечает бывшая сотрудница Бюро.
— Не пытайся применять к этому современные знания, — поучает ее Сендзивой. — Это может быть и сернистая ртуть. Сегодня ночью мы переступим границы обычной науки…
Он бросает пепел в посудину с длинной шейкой, заливает приготовленным ранее ликвором; вновь устанавливает в тазик с песком и ставит тот на огонь. По сторонам размещает четыре черных пирамидки — кусочки метеорита.
— Они родились далеко отсюда, — отвечает Сендзивой на незаданный вопрос. — Так что они представляют собой аномалию и серьезно влияют на наши судьбы. Благодаря их присутствию здесь, мы можем нарушить законы, которыми руководствуется химия… Ну что, у нас есть четыре часа.
Все переходят в другие комнаты. На шкафу, помимо старинных, оправленных в кожу книг, лежит скрипка.
— Можно? — спрашивает Моника.
Алхимик кивает. Девушка берет инструмент, опирает на плече, ведет смычком по струнам.
— Красиво играешь, — через какое-то время оценивает Станислава.
В отличие от кузины, Катаржина обладает прекрасным музыкальным слухом. Она выхватывает мелкие шорохи, являющиеся следствием недостатка упражнений за последние годы.
— В кого ты стреляла? — спрашивает мастер Михал.
Моника вздрогнула. Мелодия утонула в диссонансах и замолкла.
— Откуда…
— По внешнему виду, — отвечает Катаржина. — На щеке следы от несгоревших зернышек пороха…
— Босния, — с неохотой объясняет вампирица. — В течение нескольких лет. Ты этого можешь и не понять, — глядит она на бывшую сотрудницу Бюро, — но ведь я до сих пор боснийская княжна. Это дает привилегии, но и обязанности. Феодал обязан заботиться о своем народе… Жаль только, что в этом плане, снайперская винтовка — это оружие трусов. Но у врагов слишком большой перевес, — ее глаза темнеют.
Алхимик ничего не говорит. Вспоминает, как в Любельском воеводстве со старинным самострелом в руках охотился на гитлеровскую солдатню. Иногда невозможно не убивать, хотя сам он в спину никому и никогда не выстрелил.
Смесь в сосуде завершила свою реакцию. На дне стеклянной посудины находится субстанция, на вид напоминающая красный пудинг.
— Перед вами Витрол, живое золото, семя металла и дух материи, — поясняет алхимик. — Вот теперь, когда уже все субстанции собраны, мы можем приступить к великому деянию.
Из корзины с паклей он вынимает стеклянное яйцо с очень толстыми стенками. Оно снабжено завинчивающейся пробкой. Кроме того, все яйцо плотно оплетено металлической сеткой, способной выдержать чудовищное давление.
— Это особенное стекло, — поясняет Станислава девушкам. — Его мы получали из кристаллов кварца. Его очень трудно было расплавить, зато у него намного лучшие свойства. Это выглядит совсем как то яйцо, которым мы пользовались тогда, — поворачивается она к алхимику.
— А это оно и есть, — усмехается тот. — Покидая Краков, все оборудование своей мастерской я оставил доминиканцам. Они же все сохранили в идеальном состоянии.
Пора заполнить сосуд. Алхимик всыпает полученный ранее белый пепел (Сендзивой называет его известью), ликвор, немного ртути…
— Алкагест, — напоминает Стася и подает солидный, стальной баллон, заполненный маслянистой жидкостью.
— Азот[152] мудрецов, чудесная субстанция, которая переваривает и пожирает любую материю… — усмехается мастер, видя вопросительные взгляды Катаржины и принцессы.
— HNO3, - поясняет старшая кузина, — по-нашему, азотная кислота.
Сендзивой вливает в яйцо добрые пол-литра кислоты, закручивает притертую пробку и дополнительно страхует ее металлическим засовом. Алхимик размещает сосуд в атенаторе, обсыпает вокруг пеплом так, что наружу выступает лишь небольшой фрагмент. Половина мешка древесного угля будет подогревать алхимическую печь снизу. Немного жидкости для разжигания из супермаркета, спички…
152
Полезно вспомнить, что по-гречески «азот» — это «отсутствие жизни», «не-жизнь». — Прим. перевод.