Когда я все это вспоминаю, то тоже не нахожу себе места.
Только бы родился этот ребенок, только бы прошло все благополучно. Я так его жду!
Сегодня опять была в парке, гуляла одна. Совсем скоро я буду гулять там с малышом. Надо будет купить ему колясочку, говорят, в Ленинграде можно достать.
Сегодня, 15 октября 1935 года, родилась наша Наташа.
Как трудно воспитывать ребенка, а ведь я учительница! Она совсем меня не слушает, бежит куда глаза глядят. Чинно гулять по парку ей, видите ли, не нравится; то лезет на пенек, то норовит нырнуть в пруд. Толя говорил, что хотел бы еще детей, что ж, оставила ему Наташу на денек, а сама поехала навещать подругу. Теперь что-то молчит про второго ребенка, никак передумал!
Прошло семь лет. Анюте казалось, что они не прошли, а пролетели, пронеслись, так мелькали дни и ночи.
Книги Анюты можно было купить по всей Венгрии. Поначалу она была недоверчив; напечатав вторую книжку, заходила в два местных книжных магазина и интересовалась, покупают ли вот те картинки. Кто-то узнал ее, тайна была раскрыта, и Анюта стала местной знаменитостью. Книжки попали и в Будапешт, и в другие венгерские города, она с удивлением узнала, что ей теперь платят деньги.
Она никак не могла поверить, отправилась в библиотеку Реформатского колледжа, набрала там много альбомов по искусству, рассматривала картины и понимала, что ее мазня – это просто мазня, детские картинки, Марк в три года рисовал лучше… она рассматривала дорогие книжки Марка, с красивыми, тщательно нарисованными картинками… но почему-то именно ее рисунки охотно раскупали, к ним бежали дети.
И она рисовала теперь каждую свободную минуту, пробовала и краски, и карандаши, зарисовывала каждую безумную историю, родившуюся у нее в голове, путешествия собачки, нелегкую жизнь крестьянской лошадки, приключения куклы, потерявшей хозяйку.
Марку было уже одиннадцать. В девять лет он поступил в гимназию и радовал родителей отличными успехами. Анюту он звал мамочкой и очень ею гордился. Больше детей у Анюты не было, всю свою любовь она обратила на сына, они были очень дружны – гуляли, читали, ходили в кино.
С Исааком отношения становились только лучше – его внимание, нежность, заботливость сопровождали ее все эти годы, и она отвечала ему тем же. Беспокоило только его здоровье: он быстро уставал, тревожно спал, его мучила слабость и головные боли. Каждое лето они отправлялись на курорты, откуда Исаак возвращался окрепшим.
Несколько раз Анюта ездила в Таллин. Там дела шли не очень: Мишель постоянно сидел без работы, Кадри работала в больнице, брала себе дополнительные дежурства. Тетя Лидия помогала чем могла, но зять был недоволен ее помощью. Кадри была встревоженной, раздраженной. Как-то Анюта предложила им приехать в Дебрецен, погостить, отдохнуть, воспользоваться водами, Кадри усмехнулась, Мишель оживился:
– Что же, отличная идея! Благодарю тебя, Анюта. Но готов ли твой муж принять бедных родственников? Хочу сразу предупредить, денег у нас хватит только на билеты…
– Что же, мы оплатим все расходы Кадри и тети Лидии…
– Тети Лидии? Что же, она тоже едет?
Анюта непонимающе посмотрела на Мишеля. Кадри, нахмурившись, поднялась со стула:
– Давайте закончим этот разговор.
– Нет, отчего же? – спросил Мишель, – конечно, это не то, чего я жажду – путешествовать вместе с тещей… Но что делать?
– Может быть, мы не поняли друг друга, Мишель, – заговорила Анюта, – мы с мужем готовы оплатить путешествие Кадри и тети Лидии. Что касается тебя, то ты, как муж Кадри, тоже желанный гость в моем доме. Но оплачивать твои расходы мы, разумеется, не будем, мы не можем оскорбить твое достоинство мужчины.
– Вот как? – прищурился Мишель, – от моего достоинства давным-давно не осталось и следа. Какое достоинство, в этой убогой стране, в этой убогой квартире… Что же, дорогая женушка, ты едешь в Венгрию без мужа: у него нету денег, а твоя названная сестра не хочет оскорблять мое мужское достоинство.
Он встал и вышел. Кадри стала складывать детские игрушки.
– Кадри, дорогая, – обратилась к ней Анюта, – я, наверное, плохо поступила по отношению к тебе, но он ведет себя как настоящий наглец! Он что, рассчитывал, что…
Кадри хотела было что-то сказать, но промолчала.
Из их поездки ничего не вышло – то ли Кадри не захотела ехать без мужа, то ли он просто ее не отпустил. Тетя Лидия приехала один раз, на все расспросы отмахивалась, лишь в последний день горько сказала:
– Не знаю, что ее держит рядом с этим человеком, Анюта! Раньше была влюблена, как же, русский аристократ… Потом жалела, наверное, мальчиком он видел все эти ужасы, голодал… Но он давно уже не мальчик; да и был ли кто-то, кого в России не коснулся этот переворот? Но нет, он ведет себя так, как будто он единственный пострадавший. Прости меня, Анюта, но я часто сравниваю его и тебя. Ты ребенком осталась одна, без семьи, без памяти, но нашла себя в жизни, у тебя есть семья, занятие… А он?