– Только попробуй сдать билеты! Лучше подарка девочке и придумать сложно. Она почти нигде не была, а путешествия – это так важно! Ты помнишь, я всегда старалась куда-то вывезти вас с Кадри – хоть вот в Раквере, посмотреть старинный замок.
– Да, но…
– Никаких но, детка! Это будет прекрасная поездка, да и для тебя… Вдруг ты…
– Да нет, мама, – отмахнулась Анюта, – об этом я совсем не думаю. Раньше я помнила хоть что-то, теперь совсем ничего.
Тетя Лидия пожала плечами.
Деньги на путешествие Анюта начала копить год назад. Откладывать получалось мало и редко; тетя Лидия не работала уже несколько лет: у нее стремительно ухудшалось зрение. Пенсию ей дали весьма небольшую, и этих денег с зарплатой Анюты с трудом хватало на скромное житье и на то, чтобы побаловать Катю – купить какой-то недорогой наряд, сводить в кондитерскую. Тем не менее, и тетя Лидия, и Анюта умели незаметно экономить, и за год накопилась вполне приличная сумма. Месяц назад Анюта купила билеты, заказала в турбюро гостиницу, и вот приближались школьные каникулы.
– Когда ты скажешь ей о поездке? – спросила тетя Лидия.
– Сегодня, – решительно сказала Анюта, – сегодня и скажу. В конце концов, осталось всего десять дней.
– Когда она услышит, куда вы едете, тут же забудет о плащике, – улыбнулась тетя Лидия.
Так все и оказалось. Услышав о путешествии, Катя пришла в восторг: прыгала по комнате, обнимала мать и бабушку и визжала от радости. Все оставшиеся дни до поездки они с Анютой то собирали, то разбирали чемодан, Катя придумывала себе всякие прически и пыталась как-то по-особенному причесать Анюту. Та со смехом отказывалась:
– Нет, нет! Я хожу с простой прической много лет и совсем не хочу что-то менять.
По вечерам взбудораженная Катя не могла уснуть, подолгу болтала и строила разные планы:
– А может быть, я смогу после школы поступить туда учиться? Там можно учиться на актрису? Или нет, я поступлю в университет, или на архитектора, или на модельера…
Анюта только головой качала: училась Катя хорошо, но никакими талантами не блистала. С каждым днем девочка все больше напоминала ей Кадри – такая же веселая, светлая, вечно смеющаяся, остроумная, неутомимая, настоящий лучик солнца, капелька радости…
На стене в спальне висел большой портрет Кадри, и девочка считала, что это еще одна дочка бабушки, сестра ее мамы. Поначалу тетя Лидия с Анютой планировали оставить все как есть, но когда Кате исполнилось тринадцать, Анюта решительно сказала, что девочке надо все рассказать:
– Вы не понимаете, мама. Человек должен знать, кто он и откуда. Она дочка Кадри, ей надо знать об этом!
Они долго придумывали, как говорить, чтобы не ранить, не нанести травму. А когда рассказали, поняли, что поступили правильно: Катя долго плакала, расспрашивала о маме, о том, произошло, а потом спросила Анюту:
– Теперь, когда я все знаю – ты все равно останешься моей мамой?
Они обнялись и долго плакали вместе.
Им стало проще – уже не надо было скрывать имя Кадри. В школе, среди подруг Катя ни о чем не говорила, скорее, она мало об этом задумывалась. Катя знала и о том, что Анюта была приемной, и как раз из того города, куда они едут, и что родные брат и сестра бабушки когда-то переехали туда же, но не придавала этому большого значения.
Тетя Лидия, конечно, не поехала провожать их на вокзал – простились в дверях.
– Привезите мне открыток с видами, да покрупнее, – просила она, – я посмотрю, какой стал город.
8 мая
Это был теплый весенний день, грело солнце, и я повела Лиду гулять. Она еще совсем слабая, бледная, мы добрались до сада, она села на скамейку.
Неподалеку от нас продавали мороженое, Лидочка, казалось, не могла отвести от тележки глаз. Я не знала, можно ли ей мороженое, но хотелось побаловать, я велела ей сидеть на лавке и отправилась к тележке.
Я купила два эскимо и повернулась идти обратно.
– Не утерпела? – спросила я, протягивая ей мороженое.
Лидочка, румяная, цветущая, в другом пальто, кокетливом беретике, удивленно смотрела на мороженое, потом смущенно улыбнулась и покачала головой.
Мне показалось, что я схожу с ума.
Я посмотрела на скамейку: Лидочка сидела там, закинув голову и глядя на небо.
– Катя, ты взяла мороженое? – услышала я.
К другой Лидочке подходила женщина, по возрасту мать. Она улыбнулась мне, потом снова обратилась к девочке:
– Ну, что же ты стоишь?
Я силилась что-то сказать, но у меня не получалось, в горле стоял огромный ком. Я протянула руку и взяла женщину за рукав, она непонимающе смотрела на меня, и я, глупо тряся головой, пальцем показала на мою Лиду.