- Как немного? - спросил я. - И как быстро?
- Сотню. Она здесь, дожидается. Я грею ее к твоему приходу.
- Слышу, как она мурчит, - сказал я. - Где это - "здесь"?
Ответ я выслушал дважды: когда я слушал голос и когда он эхом отдавался у меня в голове.
- Отель "Ван Нуйс", номер триста тридцать два. Два частых стука в дверь и два редких. Не особенно громких. И пошевеливайся. Когда сможешь...
- Что нужно прятать в сейф?
- С этим подождем, пока не приедешь. Я сказал, что спешу.
- Как ваша фамилия?
- Номер триста тридцать два, это все.
- Спасибо, что позвонили, - сказал я. - До свидания.
- Эй, эй! Погоди, недотепа. Это не краденое, как ты подумал. Не алмаз, не изумрудные подвески. Просто для меня это стоит больших денег - и ничего не стоит для всех остальных.
- Сейф есть в отеле.
- Хочешь умереть бедняком, Марлоу?
- Почему бы и нет? Умер же Рокфеллер. Еще раз до свидания.
Голос изменился. Мягкость его исчезла. Он произнес быстро и резко:
- Как делишки в Бэй-Сити?
Я не ответил. Молча ждал. Послышалось, как в телефоне-автомате звякнула монета.
- Думаю, это может заинтересовать тебя, Марлоу. Номер триста тридцать два. Кати сюда, дружище. И побыстрее.
Раздался щелчок. Я повесил трубку. Со стола ни с того ни с сего скатился карандаш и сломался, ударившись о ножку стола. Я поднял его и старательно заточил в привинченной к оконной раме точилке. Потом положил его в корзину на столе и отряхнул руки. Мне некуда было девать время. Я поглядел в окно. И ничего не увидел. Ничего не услышал.
А потом и вовсе ни с того ни с сего мне привиделось лицо Орфамэй Квест, в очках, ухоженное, подкрашенное, с белокурыми, взбитыми высоко над перехваченным лентой лбом волосами. И с альковными глазами. Глаза у всех у них непременно должны быть альковными. Я сделал попытку крупным планом представить себе, как в это лицо зубами впивается некий самец из пользующегося дурной славой многолюдного бара "Романофф".
Путь до отеля "Ван Нуйс" занял у меня двадцать минут.
8
Когда-то этот отель, несомненно, отличался своеобразной изысканностью. Но она давно уже ушла в прошлое. Застарелый запах сигарного дыма с давних пор стойко держался в вестибюле, как и грязная позолота на потолке и продавленные кожаные кресла. Мраморная доска стала от времени желто-коричневой. Но ковровая дорожка была новой, жесткой с виду, как и портье. Пройдя мимо него, я направился к табачному киоску в углу, выложил двадцать пять центов и попросил пачку "Кэмел". За прилавком стояла соломенная блондинка с усталыми глазами и тонкой шеей. Она положила передо мной сигареты, прибавила к ним спички и бросила сдачу в стоявшую на прилавке коробку с прорезью. На коробке было написано: "Спасибо от благотворительного фонда".
- Вам хотелось, чтобы я это сделала, так ведь? - сказала блондинка, терпеливо улыбаясь. - Вам хотелось отдать свою мелочь несчастным приютским детишкам с рахитичными ножками, правда?
- А что, если нет? - спросил я.
- Я вытащу оттуда семь центов. Но это будет очень мучительно.
В ее слабом протяжном голосе звучала какая-то влажная, напоминающая сырое банное полотенце, нежность. Я вслед за семью центами опустил еще двадцатицентовик. Тут блондинка улыбнулась так широко, что стали видны ее гланды.
- Вы славный человек. Я вижу, что славный. Многие приходят сюда, чтобы заигрывать со мной. Подумать только. Из-за семи центов. Заигрывать.
- Кто сейчас детектив в отеле? - спросил я, не желая пользоваться предлагаемой возможностью.
- Их двое. - Блондинка стала неторопливо поправлять что-то на затылке, старательно демонстрируя при этом свои кроваво-красные ногти. - По ночам дежурит мистер Хэди, а днем - мистер Флэк. Сейчас день, значит, смена мистера Флэка.
- Где его можно найти?
Блондинка перегнулась через прилавок и, дав мне вдохнуть запах своих волос, указала длинным ногтем в сторону лифтов.
- В этом коридоре, сразу же за швейцарской. Швейцарскую вы заметите, там дверь из двух половинок, и на верхней золотыми буквами надпись "Швейцар". Только эта половинка откинута, так что, может, надписи вы и не увидите.
- Увижу, - пообещал я. - Хотя бы для этого пришлось привинтить к шее дверную петлю. Как выглядит этот Флэк?
- Ну, - сказала блондинка, - такой невысокий, коренастый, с усиками. Довольно плотный. Сложен крепко, только ростом не вышел.
Пальцы ее поползли по прилавку туда, где я бы мог, не двигаясь с места, коснуться их.
- Неинтересный он. Зачем он вам?
- Дела, - ответил я и поспешил отойти, пока она не вцепилась в меня.
От лифтов я оглянулся на блондинку. Она глядела мне вслед с выражением, которое считала, видимо, задумчивым.
Швейцарская находилась посредине коридора, ведущего к выходу на Спринг-стрит. Следующая дверь была приоткрытой. Я заглянул туда, потом вошел и прикрыл ее за собой.
За небольшим столом, на котором кроме пыли и большой пепельницы почти ничего не было, сидел человек. Невысокий и крепко сложенный. Под носом у него темнела колючая полоска, длиною в дюйм. Я уселся напротив него и положил на стол визитную карточку.
Он лениво потянулся к ней, прочел написанное, перевернул и так же внимательно прочел все на обороте. Достал из пепельницы недокуренную сигару и, разжигая ее, опалил себе нос.
- На что жалуешься? - пробурчал он.
- Ни на что. Флэк - это ты?
Ответить он не потрудился. Лишь устремил на меня пристальный взгляд, скрывающий его мысли, если только-ему было что скрывать.
- Мне хотелось бы узнать кое-что об одном из постояльцев, - сказал я.
- Как его имя? - спросил Флэк без особого воодушевления.
- Не знаю, под каким именем он здесь живет. У него триста тридцать второй номер.
- А как его звали в других местах? - спросил Флэк.
- Не знаю и этого.
- Ну а как он выглядит? - Флэк проникся подозрительностью, вновь перечел текст моей визитной карточки, однако никаких новых сведений не почерпнул.
- Насколько мне известно, я его ни разу не видел.
- Видно, я переутомился, - сказал Флэк. - Ничего не могу понять.
- Этот человек позвонил мне. Хотел меня видеть.
- Я тебя не задерживаю.