– Ну и ищи теперь ветра в поле, – рассердилась кассирша и захлопнула окошко.
– Пошли, – скомандовала Света, а Дине уходить не хотелось, интересно было, вернется ли жулик Юра с резиной, и она начала упрашивать Свету посидеть часок, все равно ведь идти некуда, тут хотя бы тепло.
– Да не вернется он, –буркнула Света.
Она все больше мрачнела и хмурилась. Их преследуют, это ясно. Идут по пятам. Сидеть на одном месте опасно. Те, что сожгли дом на Чайковского, скоро выяснят, если уже не выяснили, что никто не погиб, а значит, охота продолжится. На этот раз их просто выкурили. Будут гонять с места на место, пока они не попадутся? Света сжала пальцы в замок. Что ж, надо сопротивляться. Бежать и прятаться, пока есть силы. Мир ведь не без добрых людей. Тут ей вспомнилась родия, Валерка с Зоей, и она нахмурилась еще сильней. Что делать?
С одной стороны, нужно, чтобы бандиты не знали, где они. А с другой стороны – чтобы Наташа с Аликом их нашли. Но мест, которые бы знали родные, а бандиты не знали, больше не оставалось. И Лешке она ничего не сказала, чтобы он не попался, как кур в ощип. Надеяться на него – все равно что на Динку. Он такой же наивный. Не может поверить в бандитов, думает, что они только в кино. Света посмотрела на арбуз рядом с лавкой и хмыкнула. Привез еды, называется.
– Хочешь? – спросила у них за спиной Зина и протянула Дине яблоко.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила младшая и откусила кусок побольше.
– Что, на электричку опоздали?
Девочки дружно кивнули. Зина вздохнула и сказала, что когда Юра приедет, она их подбросит на машине до узловой, там проходящих много, каждые полчаса, и можно уехать оттуда. Света с Диной переглянулись. Света угрюмо сказала: «У нас денег нету», а Дина толкнула ее в бок и сообщила, что вообще-то они могут и заработать. Она, например, может петь и знает, как лечить подагру, а Света умеет танцевать танец живота. Зина весело засмеялась, а потом сказала, что можно еще телеграмму родителям послать и деньги пришлют. Или приедут за ними.
Света принялась ее исподтишка разглядывать. Странная, конечно, немолодая, а смешливая, куртка спортивная, на шее бусы из янтаря. У брюк на коленях пузыри, сумки под лавкой чем-то набиты, спит на вокзале. Не поймешь, что к чему. Зато этот Юра разодет, как жених, и джинсы с прошивками, как надо.
Зина тем временем развернула фольгу и выдала сестрам по теплой картофелине, потом появились огурцы, хлеб, помидоры и бутылка минералки. Через несколько минут Света поняла, что совершенно не стесняется чужой и немного нелепой тетки в бусах, что ей стало нестрашно и что развернутая на лавке салфетка с едой превратила вокзал в дом не хуже бабушкиного, так вдруг стало уютно и спокойно. Впервые за последние дни они встретили человека, рядом с которым исчезла тревога.
Они поели, Дина принялась болтать с новой знакомой, рассказывая ей про Олю Яницкую, Олину маму, про лечение от подагры, учительницу по сольфеджио, а Света вышла на улицу. Были уже густые сумерки, и проглядывали звезды. Дождя, обещанного Юрой, не намечалось. Из боковой двери вокзала вышла кассирша, замкнула дверь и повернулась. Увидела Свету и схватилась за сердце: «Ой, как напугалась!», а потом решительно вошла в главные двери и подозвала к себе Зину.
Кассирша что-то шептала, а Дина, как ни прислушивалась, не могла уловить ни звука. Только видела, как та на нее косится, а еще показывает на улицу, видимо, говорит про Свету. У Зины лицо вдруг погрустнело, стало озабоченным, но она махнула на кассиршу – мол, ну тебя! – и вернулась к Дине.
Еще час они провели на вокзале, и с того момента, как уехал Юра, прошло уже больше двух. Понятно стало, что в двенадцать ночи никакие автобусы не ходят и надеяться больше не на что. Но Зина все время заходила за угол вокзального здания и смотрела на поселковую дорогу, светлевшую в темноте. На станции горел лишь один фонарь. За углом иногда раздавался треск мотоциклетки: какой-то шустрый пацан, точно лихой наездник, мелькал то тут, то там со своей мотоциклеткой и исчезал из виду, оставляя ощущение праздника шумом и мельканьем фар.
– Ну что, – скомандовала Зина, – влезайте в мой драндулет, поехали!
Они забрались в пятнистую, похожую на жирафа яркими заплатами краски, «копейку» и выехали на тракт. Зина рулила бойко, Света смотрела на звезды.