– Я Илай, – говорит он. – Изикиел Вульф. Мои друзья называют меня Илаем.
– Рада познакомиться. Скарлет.
Он улыбается своей лучезарной улыбкой, и Скарлет чувствует, как Илай завораживает, околдовывает ее. Он действует на нее как свет на самоубийственно настырных ночных мотыльков, которые бьются и бьются о яркие лампы, пока не погибают.
Когда Изикиел Вульф отнимает руку, девушка видит на кончиках своих пальцев искры. Настоящие искры – так искрит зажигалка, пока не загорается пламя. Так не бывает. Она моргает, и они пропадают.
– Это визит вежливости, – говорит Илай. – Моя компания открывает новую точку на вашей улице.
– В самом деле? – рассеянно спрашивает Скарлет, подумав, что ей, наверное, почудилось.
Он кивает и замолкает на пару секунд.
– Это будет кофейня «Старбакс».
Рука Скарлет падает.
Погрузившись в ванну, полную горячей благоухающей воды, Лиана чувствует, как ее охватывает что-то похожее на счастье. И пусть это продлится всего лишь час, ведь этому чувству далеко до того, что она испытывает, плавая в бассейне, зато за ним не следует печаль. Горячая вода вбирает в себя одиночество, которое впиталось в кожу Лианы после смерти матери. По идее, она не должна чувствовать себя такой одинокой, ведь у нее есть возлюбленная, хорошие друзья, тетя Нья. И все же, когда мать умерла, Лиана поняла, что потеряла не только ее. Изиса Чивеше, словно не желая отпускать свою дочь, унесла с собой в загробный мир какую-то важную ее часть, и с тех пор девушка пытается найти пропавшую частицу самой себя. Поиски осложняются тем, что она совсем не знает, что ищет.
Лиана погружает голову под воду и смотрит на пузырьки воздуха, выскакивающие на поверхность.
Стук в дверь. Приглушенный голос.
– Можно войти?
Хватаясь за прохладные края фарфоровой ванны, Лиана нехотя приподнимается из горячей воды. На ее трехдюймовой прическе «афро» блестит россыпь капель.
– Входи.
Дверь ванной со скрипом открывается, и тетя Ньяша, все еще в шелковом халате и тапочках, идет по теплому мраморному полу и садится на край унитаза. Тетя Лианы, которая со своими большими глазами, полными губами и заплетенными в затейливые африканские косички волосами, похожими на сложную татуировку, всегда сияет красотой, однако сегодня утром она выглядит совсем не так лучезарно.
– В чем дело? – спрашивает Лиана, которой не терпится снова с головой погрузиться в воду.
Ньяша смотрит на свои тапочки.
– Дело в том, что…
– Да?
– Дело в том, vinye, – женщина нервно крутит крышку от пузырька шампуня. – Я… ну… я в некотором затруднении.
Лиана подавляет досадливый вздох, желая, чтобы вокруг вновь воцарилась тишина.
– Это не может подождать до завтрака? Я скоро выйду.
Ньяша кивает, но не сдвигается с места.
– Ну, хорошо. – Лиана опускает голову под воду, так что на поверхности остаются только ее колени и соски.
Шампунь выскакивает из тетиных рук и закатывается за унитаз.
– Что случилось? – снова подняв голову, не выдерживает Лиана.
– Я… мы…
– Да говори же!
Нья делает глубокий вдох.
– Мы разорены.
Девушка хмурит брови.
– Интересная точка зрения. Большинство людей сказали бы, что мы неприлично богаты.
Тетя становится на четвереньки, ища шампунь.
– Нья?
Она поднимает глаза, держа в руках пузырек.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что мы разорены?
– Что у нас нет денег.
Лиана щурит глаза.
– Да, я знаю, что это значит. Просто не понимаю, почему это говоришь именно ты.
Ньяша опять садится на унитаз и ставит шампунь обратно на край ванны.
– Потому что звонил мой бухгалтер, и, похоже, у нас и правда больше нет средств.
– Что? Не может быть… – Лиане хочется снова погрузиться под воду, спрятаться в царящей там тишине. – Как такое возможно? Ведь один только этот дом наверняка стоит целое состояние.
– Да, верно. – Нья рисует ногой полукруг. – Поэтому я и заложила его.
– Что ты сделала? Зачем?
– Ну, мы… жили не по средствам.
– Да ну? – Лиане хочется возразить против использованного тетей местоимения «мы», но она решает не поднимать эту тему.
– Продолжай.
Женщина сидит, потупив глаза.
– У нас, э-э, есть кое-какие долги.
– Сколько?
Ее тетя, всегда такая уверенная в себе, уравновешенная, как утес, который тысячи лет омывало море, поникает и начинает невнятно бормотать.
– Нья?
Наконец она смотрит прямо Лиане в глаза.