Временами тропинка пропадала без следа, но я не боялась и не сомневалась, куда нужно идти. Точно знала, надо или нет переходить через очередной ручей, не раздумывала, направо мне идти или налево. Было приятно так твердо знать, куда держать путь, ведь в моей жизни наяву все было не так. Обычно я чувствовала себя потерянной, прежде чем сделать какой-то выбор, обдумывала варианты часами, и, даже что-то решив, продолжала гадать и беспокоиться, правильно сделала или нет. Здесь же не было никаких сомнений, я была уверена в каждом своем шаге, в каждом действии и невероятно радовалась тому, что рядом нет ма с ее вечными страхами за меня.
Оказалось, я была там не одна. Соскользнув с очередного поросшего мхом валуна, я очутилась на поляне, где вся земля была покрыта плющом. Он образовывал ковер из белых листьев и обвивал стволы четырех громадных ив. Здесь играли три девочки, они бегали, смеялись и перекрикивались. Увидев меня, вся троица остановилась. На секунду я испугалась, будто бы вновь оказавшись на школьной игровой площадке. Самая высокая из них, с кудрявыми рыжими волосами, ниспадающими на спину, улыбнулась и поманила меня к себе. Остальные две – та, у которой была темная кожа и торчащие черные волосы, похожие на одуванчик, и худенькая, как птичка, с длинными темно-русыми волосами – помахали мне руками.
Мои сестры, это мои сестры.
Я уверенно двинулась им навстречу.
– Как тебя зовут?
– Голди.
– Я Скарлет, – сказала самая высокая. Похоже, из них трех заводилой была именно она. – А это Лиана…
– Лиана Мириро Чивеше, – перебила ее девочка с торчащими черными волосами, протянув мне руку.
Я посмотрела на нее, не зная, что делать, затем протянула ей руку в ответ. Она пожала ее за нас обеих и отпустила..
– Можешь называть меня Ана, – сказала Лиана и добавила: – Если хочешь.
Я кивнула.
– Хорошо.
– А это Беа. – Скарлет кивком указала на третью девочку, которая не протянула мне руки. – Мы играем в салочки. Хочешь поиграть с нами?
Я кивнула опять, не сказав, что хоть мне и известны правила салочек, играть в них прежде мне не доводилось. Ведь это можно делать только при наличии настоящих друзей, а у меня были лишь воображаемые. Мне было далеко не все равно, что обо мне подумают другие дети, поэтому играть в салочки с невидимыми детьми я не решалась.
– Начинай, – сказала Скарлет. – Досчитай до десяти и только потом беги. У деревьев нас уже нельзя салить, хорошо?
Я кивнула в третий раз.
– Берегись ее, – заводила кивком указала на Беа. – Она хитростью сделает так, чтобы ты осалила ее, ей всегда хочется быть водящей.
– Хорошо, – сказала я, и Беа засмеялась. Если ей хочется водить, я охотно предоставлю ей эту роль, а сама лучше встану под ивой и буду просто смотреть.
Скарлет подала знак, и сестры бросились бежать друг за другом, а за ними, точно ленточки, потянулись крики восторга. Лиана кинулась к ближайшему дереву и остановилась, а Скарлет стала обегать поляну по краю.
– Беги, беги так быстро, как только можешь, – пропела Беа, вприпрыжку описывая вокруг меня все сужающиеся круги. – Не поймаешь, не поймаешь!
Сделав шаг, хватаю ее за рукав, и она смеется.
– Я вожу, – закричала девочка. – Я вожу, вожу!
Повернувшись, изо всех сил начинаю бежать к дереву. Беа же, явно желая сохранить роль водящей, не спешит меня догонять.
– О, Голди, – сказала Скарлет, остановившись. – Я же тебе говорила. Теперь она ни за что никого не осалит.
Беа ходила взад и вперед, повторяя:
– Я вожу, я вожу.
Несмотря на свою досаду, Скарлет улыбнулась.
– Ты такая чудная, Беа. Я совсем тебя не понимаю.
Та загадочно улыбнулась.
– Это потому, что я настоящая энигма[21].
– Перестань воображать, используя мудреные слова, – с досадой и нежностью сказала Скарлет. – Ты ведь даже не знаешь, что это значит.
Не удостоив Скарлет внимания, Беа посмотрела на меня.
– Как жаль, – заметила она, – что завтра утром ты ничего из этого не вспомнишь.
Девочка сидела на краю своей кровати, положив на колени украденные карты. В последнее время ей снились странные сны, подробностей которых она не могла вспомнить по утрам, хоть и старалась изо всех сил. Лиана даже зажмуривала глаза, надеясь снова увидеть рассеивающиеся картинки, но ничего не выходило. Однако общий смысл сна всегда был где-то рядом, на краю ее сознания, и она надеялась, что карты помогут ей вернуть ускользающие образы, превратить их в связный рассказ. Правда, не совсем похожий на ту историю, которую девочка наблюдала во сне.