Какое унижение! Я уеду из Версаля, вернусь в ненавистный деревенский дом супруга, куда угодно – только бы не оставаться здесь. Сбегу в Швецию, брошусь в объятия Филожена. Филожен… Я допиваю остатки шампанского и даю волю слезам. Какое унижение! Все было так… так… я даже описать не могу, как все было ужасно!
Вбегает Шаролэ.
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, – поспешно успокаивает она, вновь наполняя мой бокал шампанским. – Ой, вы пролили немного! Хватит плакать, а то и румяна потекут. Посмотрите! Одна из ваших мушек сдвинулась. – Она снимает мушку и бросает ее в огонь. – Достаточно и одной. Сейчас Башелье с Его Величеством. Он уговорит его вернуться. А я была уверена, что вы расплачетесь, – король никогда бы не оставил женщину в слезах.
У меня нет слов. Я хочу провалиться сквозь землю, быть подальше от этой комнаты, глубоко-глубоко под землей. Мне хочется умереть.
– Луиза, хватит плакать! – Шаролэ критически рассматривает меня. – Попробуйте успокоиться. Откиньтесь назад, как будто читаете книгу стихотворений.
Я повинуюсь, хлюпаю носом и чувствую, что наконец-то шампанское ударяет мне в голову. Шаролэ задирает мне юбку, смотрит на мои зеленые чулки и голубую подвязку.
– Вы не напудрились? Внизу?
В какой-то ужасный момент мне кажется, что она намерена нырнуть под платье и проверить.
– Нет, нет конечно. – Я заливаюсь краской стыда.
– Отлично. Король терпеть не может пудру. Нигде. Отлично. – Шаролэ снимает очередную розочку с моего корсета и прячет ее под подвязку. – Уж это точно привлечет его внимание.
Я едва не сгораю со стыда и смотрю в потолок. Что я делаю? Нет, серьезно, что я делаю?
– Лучшие ножки в Версале. Так о вас говорят.
Я этого не знала, но плакать прекращаю. Шаролэ легонько обмахивает мою щеку платком и заявляет, что мое пунцовое личико «очаровательно», сама невинность!
– Так и сидите. Он сейчас вернется.
Я остаюсь сидеть в неловкой позе и таращусь в потолок.
Король вновь входит в маленький салон и на сей раз направляется прямо к дивану. Берет меня за руку. Я еще никогда не была так близко к королю. И наедине. Я вздыхаю и другой рукой сжимаю подлокотник дивана. Мы отводим взгляды. Моя нога кажется голой и мерзнет, и я уверена, что он глаз не сводит с моей подвязки.
– Мадам, вы прекрасны, – произносит он своим удивительно глубоким голосом, и его унизанные перстнями руки скользят вверх и вниз по моей ноге.
Неожиданно весь мир меркнет и остаются только камин, король и я. И наши бьющиеся сердца, и его лицо у меня в коленях.
Сначала осторожно, потом увереннее я глажу его густые волосы, пахнущие бергамотом и тончайшей кожей. «Я прикасаюсь к королю», – думаю я в изумлении, когда руки его взбираются все выше, тянут за подвязку, обнажают мои ноги. Потом он вводит внутрь меня палец, перстень царапает нежную кожу. Я охаю, он тянется меня поцеловать. Я отдаюсь его мягким губам, закрываю глаза и забываю обо всем – и обо всех – за пределами этой комнаты.
– Мадам, вы прекрасны.
Луиза!
Надеюсь, ты жива-здорова. Мы давно уже не получали от тебя новостей, но я верю, что ты меня не забыла. Как же мне хочется услышать от тебя удивительные новости! Не мерзнут ли зимой руки маркизы де Виллар в ее новых перчатках из розовой кожи, подбитые соболем? А у тебя какие перчатки?
Мне бы хотелось, чтобы ты пригласила меня в Версаль. В монастыре такая скука, младшие школьницы постоянно жалеют меня, потому что мне почти двадцать два, а я еще не замужем и даже не обручена. Потом малышка Габриель де Муданкур, которой было только тринадцать, покинула монастырь, чтобы выйти замуж, но и года не прошло, как она умерла в родах. Поэтому на какое-то время меня жалеть перестали. Но я знаю, вскоре они примутся за старое.
В прошлом месяце отец хотел повидаться со мной, но ему дали от ворот поворот, потому что он был слишком пьян. По всей видимости, он был не один, а с какой-то актрисулькой! К сожалению, мне не довелось на нее и глазком взглянуть.
Не забывай, у нас с Дианой нет других родственников, которые могли бы о нас позаботиться, а теперь мы еще узнали, что Марианна, которой всего шестнадцать, обручена! Это настоящий скандал, когда младшая сестра выходит замуж раньше старших. Она выходит замуж, потому что ее интересы блюдет тетушка Мазарини. Ты же знаешь, что тетушка меня ненавидит и для меня ничего подобного не сделает.