– Ты кто? – спросила она.
– Можно мне спуститься? – спросила Дина, заметив внизу лестницу.
– Давай.
Дина слезла, оглядела красивую комнату с картинами на стенах, изображавшими цветы и фрукты, и вежливо присела на край дивана.
– Я Дина, – ответила она. – Я тут временно живу, но сегодня хочу убежать. Бондарчук сказал, замок бомбанут. – Видя, что собеседница ее не понимает, Дина решила уточнить: – Из-за того, что Миша пальнул из гранатомета по бандитам, они вернутся и всех взорвут. Пора, наверное, нам спасаться. Или вы так не думаете?
Дина поглядела прямо в красивые блестящие глаза девушки и заметила, что один из них слегка косит. Дине стало ее жаль. Надо же, такая красавица, и косоглазие.
– Кому он это говорил? Ну, Бондарчук? – уточнила та.
– Я у кухни подслушала. Он Мишу виноватил, что тот стрелял из гранатомета, а за это всем будет месть. А Миша говорил, что он не стрелял, и Люба тоже.
Дина округлила глаза. Собеседница, ни слова ни говоря, взяла телефонную трубку и нажала кнопку.
– Паш, – сказала она трубке, – Бондарчук хочет все взорвать к едрене фене. Весь дом. Зачем? – удивилась она. – Что, не понимаешь? Страховка-то на нем. Забыл, как оформлял? Хотел сделать мне назло, показать, что веришь мне меньше, чем охраннику. Теперь расхлебывай.
Дина вздрогнула. Совсем рядом раздался ужасный Пашин рев:
– Клубок змей! – орала трубка. – Санта- Барбара! Все стучат друг на друга, никому нельзя верить!
Связь оборвалась, Галина повертела трубку, посмотрела на нее задумчиво, положила и повернулась к Дине.
– Ты славная девочка. Пришла меня предупредить, да? Славная. Но я без Паши не уйду. Только с ним.
– Почему? – спросила Дина. – Любите его?
– Нет, не люблю, жить без него не могу, – последовал ответ.
Дина не поняла, как это. Не любит, а жить не может. Что бы это значило? Наверное, что так сильно любит, что уже срослась. Надо же... И как такого толстого и страшного можно любить?
– Он же всех изводит, – заметила она. – Паша этот.
– Да, – равнодушно отозвалась та. – Я сколько раз от него уходила, столько и возвращалась. Больше таких нет. После него уже никто не нравится. Или одна буду жить, или с ним.
Дина вздохнула. Понять это, конечно, было трудно. Но мало ли что. И не такое бывает. Ведь убивалась же Зина из-за карлика Колюни. Каждого кто-нибудь да любит. Вон и Светка тоже с ума сошла из-за джокера. Ничего. Поскорее бы вырасти, тогда можно будет найти себе даже получше этого конника. Который, кстати, тут ее бросил... В замке этом людоедском, который собираются взорвать.
– Так не пойдете? – спросила она Галину. Та упрямо качнула головой. – Ладно. Тогда я одна пошла.
– Счастливо, – напутствовала та.
Напоследок Дина задержалась перед картиной. Издалека ей показалось, что это то ли букет цветов, то ли дерево. На самом деле там изображен рыцарь в шляпе, но только на шляпе располагалась ваза с фруктами, вместо глаз у рыцаря были вставлены вишни, под глазами – стручки гороха, брови напоминали бананы, а щеки – персики. Так бы и съела этого мужчину.
С сожалением оставив красивую комнату, Дина выбралась по лестнице наверх, повернула ручку и, покинув часовню, направилась в дом, чтобы забрать Бритни Спирс, которую оставлять было жалко. Под окном кухни она остановилась послушать. Любы внутри не было, Только Бондарчук с Мишей. Бондарчук негромко рассказывал Мише свою задушевную историю.
В деревне Шурала, где он родился и вырос, парням, вернувшимся из армии родители всегда покупали мотоцикл. Традиция такая была. И ему, то есть Бондарчуку, когда он вернулся со службы во флоте, мать с отцом тоже купили новенький «Вихрь». Деньги мотоцикл стоил по тем временам атомные, и все семейные сбережения на него ушли. Но мать его, Пелагея Борисовна, мотоцикл махратить не позволила, а обвернула в старые одеяла и поставила в сарайку. Вещь новая, дорогая, ездить на ней сын не умел, а поломать и испортить мог запросто. И сколько владелец «Вихря» ни упрашивал мать, покататься ему не позволили ни разу. Так и стоял транспорт в сарайке, а ведь Шурала – не юг, зимой морозы, весной – перепады температур, сарайка сырая. Простоял «Вихрь» тринадцать с лишним лет. Потом на семейном совете решено было его продать. Развернули, осмотрели – вещь новая, как игрушка, краска блестит. Нашли охотника его купить, но тот, забравшись в нутро, только засвистел: мол, все, капут машине. Двигатель, поршни, бак – все проржавело. «Можешь, мать, выкинуть его на помойку». Мать, Пелагея Борисовна, естественно, от такого дурацкого совета отмахнулась. Вещь-то совсем новенькая! В общем, завернули обратно в одеяла и на место поставили. Нового покупателя ждать, который с пониманием...