Обычно поздно вечером, когда мы возвращались из нового дома нашего отца, Алва плакала до тех пор, пока не засыпала. Когда мы были поменьше, ходили к отцу через выходные, потом раз в месяц, а теперь видимся не чаще двух-трех раз в году. Он любит хвалиться нами и брать с собой, чтобы показать своим знакомым.
— Вы знаете, это мои дочери от первого брака!
Мне не нравится быть ребенком из прошлой жизни отца. Я иногда чувствую, что он видится с нами только потому, что так полагается, раз мы его дети. И если мне просто не нравится все это, то для Алвы невыносимо сознавать, что из «радости всей его жизни, света его очей, сказочной принцессы и маленького ангелочка» она превратилась всего лишь в дочь от первого брака. Это убивает ее, и она ревет все ночи напролет. Теперь в перерывах между нашими встречами она никогда не говорит о нем, но сильно переживает. У нее в голове крутится множество всяких мыслей, каких-то драматических сюжетов, в которых она представляет себя звездой, а его — исполняющим главную мужскую роль. Она мечтает о совершенном сценарии, чтобы рассказать мне историю, как бы увиденную в фильме. Все ее драмы раскручиваются по-разному, но они всегда завершаются одинаково: папа возвращается домой, и они с мамой женятся снова, и все становится как прежде. Конечно, этого никогда не будет, потому что этого не может быть.
Но тогда, в девять лет, она была не в состоянии понять это. О возвращении отца не могло быть и речи, тем более после того как на свет появился Гэвин.
Пятница, 4 апреля
Мы с Алвой собираемся разрисовать стены в ее комнате в ближайшие выходные. Я сказала, что в этом году вместо пасхальных яиц куплю краску, надеясь, что эта затея развеселит ее.
Вчера я попросила маму оставить нас в отделе хозяйственных товаров, пока она со своей тележкой будет бродить по магазину — я не знаю почему, но она впадает в полный транс, когда ходит по супермаркету, — и мы выбрали краску: бледно-бледно-розовую, почти белую.
Особенно здорово, что нам удалось купить ее по специальному предложению — получилось совсем недорого. Обожаю, когда удается недорого купить хорошую вещь. С деньгами в нашей семье проблемы. У мамы неполный рабочий день. Хорошо, что в некоторых профессиях возможна частичная занятость и люди там стабильно получают половину зарплаты, и кстати, и налог у них меньше, но моя мама — учительница, а это значит, что три месяца летом плюс другие каникулы она не получает совсем никаких денег. Так что наличные всегда для нас проблема.
Отец оплачивает школьные расходы. Это его вклад в наш семейный бюджет. Он говорит, что не согласен с обучением, где классы делятся по половому признаку, и потому настоял, чтобы мы учились в смешанной школе, куда мы и ходим. Она единственная в нашем районе. Я не слишком-то верю, что обучение здесь чем-то отличается, думаю, что только снобы рассуждают подобным образом, но мне моя школа нравится, и потому я не спорю. Мы всегда планируем свой бюджет и распределяем финансы.
У мамы не получается рассчитывать деньги как надо, поэтому мы делаем это вместе, и все довольны. Я настояла, чтобы она пользовалась кредитной картой, и наличные деньги мы стараемся тратить только на хлеб, молоко и газеты. Мы не покупаем то, что не запланировано, например дорогие журналы и тому подобное. У нас имеется Неприкосновенный запас, который лежит на дне коробки из-под спагетти, такой длинной-предлинной, что до ее дна непросто добраться, разве только в случае крайней необходимости.
Четверг, 8 апреля
Алва обрадовалась переменам в своей спальне. Она дала мне большую кисточку, а в воскресенье, когда мы закончили работу, расцеловала меня и сказала, что я самая лучшая сестра на свете и что такой потрясающей спальни нет ни у кого. Я должна отметить, что получилось и в самом деле здорово — не яркий розовый цвет, а просто нежно-розовый оттенок. Она выбросила все старые постеры и плакаты, которые раньше висели на стенах, сказав, что они слишком грубы и безвкусны для такой красивой комнаты, а потом принесла новый постер стального цвета. Мы с мамой выступили в роли советчиков, подсказывая, в какую сторону его лучше подвинуть, чтобы он висел ровно. В какой-то момент Алва пожалела, что у нее плохой глазомер, не то, что у отца.