Я принесла ей прохладной воды. Это был один из тех прекрасных долгих летних вечеров, еще теплых, когда щебечут птицы, а заходящее солнце освещает все вокруг мягким желтым светом. Мы сидели за маленьким железным столиком, который стоит у нас на газоне под ореховом деревом. Я спросила, как она себя чувствует и не отразится ли на ее здоровье работа в саду, когда нужно постоянно тянуться и нагибаться. Я попыталась, чтобы по моему тону ничего не было заметно, но она, похоже, уловила какой-то подтекст в моем вопросе.
Прикрыв лицо рукой от солнца и глядя на меня, она тихо спросила:
— Ты знаешь, Эшли, да? Я ответила, что знаю.
Тогда она замолчала на довольно долгое время, и я подумала, она решает, что сказать дальше. Я смутилась, ожидая, когда она нарушит тишину. Но совершенно неожиданно она заговорила вообще о чем-то другом.
— Это туалетная вода?
— Что? — я была ошарашена. — Туалетная вода? О чем это ты? — Я не могу выносить на ранних месяцах любые химические запахи: духов, мыла, стирального порошка, — сказала она. — Меня от них тошнит, буквально выворачивает. Именно поэтому я попросила тебя выбросить туалетную воду.
От слов «на ранних месяцах» у меня мурашки пошли по коже. Как-то сразу все случившееся приобрело реальные очертания, до меня дошел смысл сказанного, все остальное отодвинулось на задний план, осталась лишь наша семья и данная проблема. Моя мама беременна. В скором времени она будет постоянно рассматривать себя в зеркале, отмечая изменения в фигуре, говорить о болях в пояснице и делать специальные упражнения на полу на коврике. (Я знаю все это, потому что у нас в доме полно литературы на эту тему. Так же как книг по самолечению, народной медицине, ароматизации, гомеопатии и т. д.)
Я неожиданно осознала, что мамина беременность — это не тема для обсуждения, а уже просто часть нашей жизни, Здесь начиналось что-то новое. Скоро у нас появится ребенок.
— О мама! — вдруг зарыдала я и кинулась к ней, мы крепко обнялись, не говоря ни слова, Я не знала, поздравлять ли ее, и только несколько раз прошептала ей в ухо «О мама!» И каждый раз, когда я произносила эти слова, она сильнее обнимала меня.
— Ну, так ты догадалась, когда я фыркнула от запаха туалетной воды?
— Нет, нет, не поэтому, — сказала я. — Потому что…
Но тут я замолчала. Невозможно было сказать, что я нашла упаковку из-под теста на беременность в мусорном баке. Это было недостойно. И естественно, я не могла рассказать ей, как я первым делом подумала на Алву и обсуждала это с Бобом. Она не переживет такого унижения.
— Ну, мам, — сказала я ласковым голосом. — Как я, по-твоему, могла догадаться, что ты не переносишь запаха туалетной воды? Ведь когда ты последний раз была беременной, мне было три года.
Мы обе немного посмеялись, а потом долго просто сидели, потягивая лимонад. Говорили мало, а просто наслаждались теплотой вечера и красотой сада. Потом я сказала, что пойду готовить обед.
Мама потянулась ко мне и откинула у меня со лба волосы, заправив их за уши, как она обычно делала, когда я была маленькой.
— Можно я попозже приглашу Боба? — спросила я.
— Позови его к обеду, — сказала она. — Алвы не будет, и он может составить нам компанию.
Алва опять пошла к Саре. В этот раз она отправилась к ней с ночевкой, прихватив сумку со спальными принадлежностями. Когда Алва приходит к Саре, они вместе моют ванную комнату, кухню и холодильник. Я думаю, это у них такая игра. Не удивительно, что мама Сары любит, когда Алва приходит. Не знаю почему, но у нас дома они никогда не играют в такие игры.
Мы провели замечательный вечер втроем. Я приготовила большую кастрюлю пасты с чесноком и оливковым маслом, а также большую миску салата. Обедали мы в саду, за нашим столиком на газоне. А потом ели клубнику, которую принес Боб, и разговаривали о садоводстве, музыке и фильмах, а еще о необычных блюдах, которые не готовим в повседневной жизни. Было так здорово.
Бобу нужно было уйти пораньше: он договорился с другом встретиться во дворе своего дома. Я думаю, он собирался научить его пользоваться Интернетом. Он предложил мне тоже прийти, и я очень хотела этого. Я хотела погулять с ним по дороге, освещенной вечерними фонарями, держась за руки и плюс ко всему была не против попутешествовать по Интернету. Но я ответила: «Нет, в другой раз».
Мы мыли посуду, и я спросила у мамы, когда Ричард собирается домой. Она ничего не ответила, а просто стояла и смотрела на струю воды, стекающую в раковину. А затем сказала: