В то время храм, в который ходили молиться и петь сестры, претерпевал нужду. Чтобы как-то помочь духовенству, девушки решили делать для церкви свечи. Научившись этому ремеслу, они, выкраивая свободные часы, стали ходить на квартиру одной благочестивой женщины, где изготавливали свечи из воска. Воск им давали местные жители, оставалось только приложить умение и сноровку. Священники были очень довольны и рады такой ощутимой поддержке. В то время в Акмолинском храме их было двое. Одного из них, благочинного округа, звали отец Михаил Дунаев, родом он был с Рязанщины. Второй батюшка был с Украины. Оба эти священника и все прихожане полюбили Матрону и Агафию. Уже пожилой отец Михаил относился к сестрам по-отечески нежно и с большой теплотой. Через несколько лет, вернувшись на родину, они получили из Акмолинска телеграмму, в которой верующие просили девиц переехать в их город с тем, чтобы жить и трудиться при храме.
В Акмолинске сестёр поселили вместе с группой молодых женщин. Эти девчата, не знавшие до сих пор Бога или забывшие о Нем, жили далеко не благочестивой жизнью. Были они простые и добрые, но, не имея нравственной основы в своей жизни, вели себя развязно, курили и выпивали, часто грубо ругались. В первое время они подсмеивались над сестрами и, не считаясь с их религиозными убеждениями, продолжали вести свой образ жизни. Бывало, что, находясь вместе в одном помещении, одни смеются и курят, другие поют то канты и духовные стихи, то псалмы и молитвы. Терпением и любовью сестры приобрели этих девчат — Господь содействовал обращению Своих заблудших овец, повлияли на это и изменившиеся обстоятельства того времени.
Началась война. Она застала наших ссыльных в Акмолинске. На всю страну надвинулась туча тревоги и страха. Не миновала она и Казахстан. С началом войны многое изменилось в жизни заключенных. Изменилось и настроение девчат, живших и трудившихся с сестрами. Стало грустно и страшно, молодые женщины потянулись к подвижницам, стали вместе с ними посещать храм, учиться петь и молиться. Наконец, они так полюбили девиц и привязались к ним, что последовавшая вскоре разлука явилась для них настоящей утратой.
Сестёр вновь перевели. На новом месте, к их глубокому сожалению, уже не было храма, местность была удалена от большого города на значительное расстояние. Здесь они пользовались относительной свободой и самостоятельностью — подходил к концу срок их ссылки. Сестры научились стегать одеяла — нужно было как-то добывать пропитание. Приходилось с трудом доставать дрова, которые девушки пилили ручной пилой.
Как-то, по прошествии значительного времени, Матрона заскорбела, что давно не приобщалась Святых Христовых Тайн. Помолившись, она решила найти попутчиков и ехать в город. Сославшись на плохое здоровье, девушка отпросилась у врача на эту поездку. Ехали долго, на быках. К счастью, была весна, и солнце еще не так палило, как в летнюю жару. В город приехали как раз под Троицу, в храме все готовилось к празднику. Поговев и причастившись Святых Тайн, через два дня Матрона, обновленная и радостная, отправилась обратно. Когда она вернулась на место, то, к удивлению сестёр, никто не стал спрашивать у нее документов и справок от городских врачей.
Среди ссыльных и поселенцев было много семейных. Рождались дети, за ними необходим был уход и присмотр. Все решили поручить это дело «монашкам», как называли девиц окружающие. Сестры, никогда не смотревшие за детьми, стали отказываться. Обычный труд для них представлялся намного привычнее и проще. Но деваться было некуда, пришлось подчиниться общей воле и распоряжению начальства. Один мальчик, научившись от них молитве, пойдя в школу, стал рассказывать своим сверстникам о Боге и учить их молиться. Узнав об этом, учителя пришли в негодование и сильно ругали девушек. Окончилось все тем, что сестёр отстранили от присмотра за детьми, но наказывать не стали — Господь покрыл их и сохранил.
Наконец закончилась война, с родины пришло сообщение о смерти отца, а еще раньше сестры узнали о том, что от брата Михаила нет никаких известий с фронта. Дома оставались их ждать мама и невестка Ксения. Подходил к концу срок ссылки девиц — трудно верилось, что еще возможно освобождение и возвращение в родные края. Но ровно через год перед началом Великого поста девушек все же освободили. С оформлением документов им помог начальник паспортного стола, у которого сестры одно время смотрели за ребенком.