Всех приезжавших они принимали, но ночевать оставляли в редких случаях. В основном на ночь в их доме оставались только свои, близкие им люди. Спали матушки, главным образом, на спине и почти полусидя. Всю ночь мать Агафия молилась в таком положении и только под утро засыпала. Около пяти утра ее будила Матрона, и они молились уже вместе по книгам, читая все установленное у них правилом. Уже ближе к полудню ели, но очень скромно и скудно. За день перед причащением Христовых Тайн по-прежнему не ели вообще, а когда стали уже совсем слабые, ограничивали себя «тюрей», которую делали, накрошив в воду хлеба и посолив солью. Приезжавших отправляли на свой источник, благословляли из него обливаться и брать воду с собой. Этот родник и сейчас считается целебным и почитается как источник сестёр. Незадолго до кончины матери Матроны старицы стали благословлять приходящих. До этого они всячески старались себя скрыть и вели себя с людьми так, как будто они простые старушки. Благословляли же с большой любовью и теплотой. Крестили сначала по несколько раз сложенные под благословение руки, затем также подолгу склоненную голову и шею. Делали они это, встречая и провожая приходивших к ним людей. Такое благословение получали те, кто желал и знал, что необходимо наклониться к ним и встать на колени, поскольку к тому времени они принимали всех, уже сидя на своих кроватках. Благословение это являло умилительную и трогательную картину, вызывало благоговение и трепет. Старицы в это время молились о тех, кого таким образом крестили, и, как правило, у людей исчезали тяжесть и скорбь.
Жизнь девиц, внешне простая и с первого взгляда малосодержательная, на самом деле заключала в себе совершенно иной смысл, чем жизнь обычных мирских людей, — смысл глубокий и недоступный пониманию современного человека. Мир, в котором жили старицы, был особый, мир почти неизвестный и непонятный большинству христиан. Живое общение с подобного рода людьми обогащает несравненно больше, нежели множество прочитанных книг. Некоторые, узнававшие
девиц, вдруг начинали понимать, что только сейчас, при встрече с этими старушками, они видят христиан настоящих. Реальность и непреложность духовных законов, когда нельзя — это нельзя, да — это да, а нет — нет, в присутствии сестёр чувствовалась очень сильно. Они знали, что любой грех, любое пагубное дело оставляет в душе неизгладимый след, действует на нее умертвляюще, знает об этом человек или не знает, хочет того или нет. Поэтому к каждому поступку и слову сестры относились очень ответственно. Они знали цену полученной ими благодати, как трудно она приобретается и как трудно, потеряв ее, опять получить. Более того, они знали с очевидностью, что за каждый шаг, слово и даже помысел мы будем обязаны дать ответ на суде, где не укроется ни одно сердечное движение. Из-за этого, видя, как легкомысленно и необдуманно предпринимают что-либо люди, увлекаясь желаниями греховными, старицы по-настоящему страдали. Очень часто бывало, что к ним приходили за советом или благословением, уже решив, как поступить, решив независимо от того, что скажут матушки. Заранее предвидя, что те не послушают их предостережений, сестры очень переживали и скорбели. Болезнуя сердцем о том, что вопрошающие добровольно навлекают на себя горе и трудности, для них непосильные, а вдобавок согрешают еще и преслушанием и страдают от этого вдвойне, старицы все же не могли не сообщать пришедшим воли Божией. Они могли смолчать, если не возникало вопроса, и в таких случаях так и поступали, но, будучи намеренно спрошенными, Агафия и Матрона, скорбя и жалея несчастных, были вынуждены предостерегать их от самовольных поступков. Зато с какой радостью они отвечали тем, кто спрашивал нелукаво и беспристрастно, готов был поступить по их слову. В этих, к сожалению, нечастых случаях они радовались необъяснимой внутренней радостью, которая передавалась и ближним.
По молитвам сестёр неоднократно происходило много удивительного и чудесного. Часто понуждаемые просьбами ближних, они смиренно молились, не открывая своих подвигов и своего дерзновения пред Богом. Обращавшихся за помощью к ним они всегда подвигали на какое-нибудь дело с тем, чтобы люди и сами потрудились ради того, о чем просят. Например, при засухах старицы отсылали верующих в Старочернеево на сельское кладбище, где и по сей день лежит чугунное надгробие с начертанной на нем надписью, рассказывающей вкратце о жизни блаженного Николая Савельева, подвизавшегося в девятнадцатом веке в Чернеево. Этот праведник прославился своей жизнью по всей округе, его память чтут и до сего дня, не забывая и места, на котором стоял дом блаженного. Долгое время хранились его вериги, от которых больные получали исцеление. Угодник Божий был похоронен у алтаря храма в центре села. Храм этот после революции был уничтожен. Близлежащие могилы власти сравняли с землей, после чего благочестивые люди перенесли на сельское кладбище сохранившееся надгробие подвижника. Надпись на нем гласит: