— Правда?
— Да. Тебе нужно, по крайней мере, наложить повязку. И неоспорин.
Гейдж шагнул вперёд, засучив рукава.
— Что насчёт меня? У меня тоже есть царапины?
Длинные, неровные борозды тянулись по внутренней части предплечий. На свету они выглядели как сочащиеся большие рубцы алого цвета.
Я поморщилась.
— Во что вы вообще ввязались, чёрт возьми? — спросила я их, но знала, что не должна была спрашивать. Чёрт, да я вообще не должна была давать им знать, что вижу эти царапины. Я осознала свою ошибку сразу же, как только свет пролился на его руки под нужным углом, что позволило мне увидеть этот смолистый след, прилипший к ранам.
— Вот чёрт, — прошептала я, — вы разозлили призрака.
Никто не видел их царапины. Даже они их не видели, но уверена, они их чувствовали. Некоторые призраки были очень злобными.
— О, Ларк, — зашептала Рен, — это плохо.
— Вы все их получили? — спросила я.
— Не я, — ответил Кевин, но остальные кивнули.
Я взглянула на каждого из них. Я не хотела в это ввязываться. Но... дерьмо. Я не могла просто уйти. Они понятия не имели, во что вляпались.
Рокси свирепо взглянула на Сару.
— Я же говорила, Бен был прав. Я говорила, что-то произошло той ночью.
У Сары отпала челюсть, её глаза были широко открыты. Её пальцы были по-прежнему прижаты к ране на лице.
— Это невозможно, — прошептала она. — Призраков не существует.
— Один прямо сейчас находится здесь, — страстно проинформировал её Кевин. Да. Мистер Шестое Чувство всегда готов встать на защиту моей сестры. В этот момент он мне понравился. Немного.
Гейдж покачал головой:
— Это полная задница.
Я повернулась к Бену.
— Как ты узнал?
Он пожал плечами.
— Я почувствовал это.
— Вы в это верите? — спросил Мейс. Он перевёл взгляд с Кевина на Бена с ощущением предательства. — Просто невероятно.
— А ты нет? — спросила я. — Давай же, Мейс. Ты умнее этого.
Он посмотрел на меня. Кажется, он винил меня. Пока его не втянули в мой мир, он жил в совершенном неведении.
Гейдж стоял, потирая предплечья. Он выглядел напуганным и растерянным.
— Призраки реальны?
На секунду воцарилась тишина. Потом я сказала:
— Да.
Вот так и разбилось моё обещание держаться подальше от проблем. Не высовываться и не привлекать внимания.
— Мы должны помочь им, — настаивала Рен.
Я взглянула на неё.
— Нельзя помочь им, если они не хотят помощи, — ответила я.
Гейдж смотрел на меня.
— С кем ты разговариваешь?
Я вздохнула.
— С сестрой. Она умерла.
Он немного побледнел.
— Вот дерьмо. Истории о тебе — правда?
Рокси похлопала его по руке.
— Всё нормально.
Мейс и Сара переглянулись, потом посмотрели на Гейджа, Рокси, Бена и Кевина. Никто из них не хотел, чтобы это было правдой. Вообще-то, я ожидала, что они будут возражать сильнее, но они были не тупыми. Они знали, что-то не так.
— Ты можешь помочь нам от этого избавиться? — спросила Рокси, приложив руку к животу.
— Да, — добавил Гейдж. — Что нам делать?
Хорошо, они были готовы признать, что что-то было не так. Это означало, что они были готовы поверить в призраков и что я впервые в жизни была с людьми, которые, возможно, просто готовы мне поверить.
Я не знала всего о призраках, но знала больше, чем они. Знала больше, чем большинство людей. А Рен знала больше меня. И всё равно мы с ней узнавали только о том, с чем сталкивались раньше. Мы не были настоящими экспертами.
— Мы — всё, что у них есть, — прошептала моя сестра. Кевин резко повернулся в её сторону. Насколько, чувствительным он был в её присутствии?
— Где вы получили царапины? — спросила я. Холодные пальцы обхватили мои и сжали. Моя сестра давала своё одобрение. У меня было ужасное чувство, что моя задница ещё пострадает.
— На кладбище Фаирфилд, — ответила Сара. Я покачала головой. И закрыла дверь Жука. В таком случае, я никуда не собиралась.
— Ларк, это не правильно, — настаивала Рен. — Ты слышишь меня? Я сказала, что это не...
Я стрельнула в неё взглядом.
— Я знаю.
Она что, думала, я забыла о Кевине и его маленькой песенке во время всей этой драмы?
— Ты снова говоришь со своей сестрой? — нерешительно спросила Сара.
Я попыталась улыбнуться. Это не сработало.
— Да.
— Её зовут Рен, — сказал Кевин, становясь рядом. Он бросил на меня взгляд. Я показала ему средний палец. Он уже достаточно растрепался о мой сестре.
— Призраки не посещают кладбища, — проинформировала я их. — Кладбища — священные места. Там нет ничего, кроме костей и мира. Призракам нужно за что-то держаться: за человека, место или вещь. Когда призракам нужна пища, они возвращаются в те места, которые знали при жизни, где они бы могли найти жизнь. Ваш призрак откуда-то ещё. Вы были ещё где-нибудь, что расположено близко к кладбищу?
Они все оглянулись вокруг, качая головами.
— По крайней мере, один из вас был где-то ещё. Может, вы проходили мимо недвижимости возле кладбища? Нарушили границу где-нибудь?
Их обмен взглядами был ответом, который мне нужен.
— Где? — спросила я требовательно.
— Хейвен Крест, — ответил побледневший Гейдж хриплым голосом. — Старая... больница. Однажды ночью мы сокращали так путь через парк.
Я состроила гримасу из-за термина, который он подобрал, что, как я знала, было для моего же блага. Хейвен Крест была психиатрической больницей в стиле фильмов ужасов. Все дети в городе знали об этом, как только им исполнялось десять. Некоторые даже осмеливались бросать вызов её ржавым воротам. Я знала лучше. Я видела, что там было. Эти воспоминания раздирали моё сердце и возвращали остальные воспоминания о таблетках, которые заталкивали мне в горло, о том, как смотрели призраки Белл Хилла, некоторые из них не упускали шанса "поиграть", когда мои чувства были притуплены, и я не могла сопротивляться.
— Вы сами по себе, — сказала я, поворачиваясь на каблуках. — Удачи.
— Постой! — заплакала Рокси. — Ты не собираешься помогать нам?
— Я не могу, — сказала я. — Мне жаль.
И мне действительно было жаль.
— Ларк, мы должны им помочь, — снова настаивала Рен, но я развернулась.
Кто-то схватил меня за руку, но это была не Рен. Это был Мейс, и он выглядел злым. И напуганным. Из всех людей, которые могли бы схватить меня и заставить взглянуть им в глаза, почему это должен быть тот, кто спас мою жалкую жизнь? Да, меня заперли после того, как он это сделал, но я была здесь из-за него. Я в долгу перед ним.
— Ты не можешь говорить, что нам нужна твоя помощь, а потом уходить, — сказал он.
Я покачала головой, будто он единственный, кто мог мне напомнить об этом.
— Я не сделаю это. Ты не можешь заставить меня туда идти. Ты хоть представляешь, что это за место? Ты знаешь, каково это: быть окружённой призраками, у которых нет представления о том, что правильно, а что нет? Быть привязанной к кровати без возможности бороться, когда существа, реагирующие на боль, выходят поиграть?
Слёзы застилали мои глаза, и я отказывалась их стыдиться.
— Ты не знаешь, а я не могу снова это сделать.
— Ты права, — сказал он. — Я знаю только это.
И потом он сунул мою руку себе под рубашку, к его плоской гладкой мускулистой груди. Я задохнулась от его тепла — моя ладонь горела от соприкосновения с его кожей. У него тоже были царапины.
Жар пробежал по моей руке. Нет, было ощущение, будто моя рука была в огне. Я закричала. Рен потянулась ко мне... Моя голова запрокинулась, глаза закрылись.
Боль. Кровь. Страдания. Ужасные образы, наполнившие мой мозг, каждый из которых двигался слишком быстро, чтобы я могла быть уверена в том, что видела. Я слышала крики и смех, почувствовала вкус крови и слёз. А потом я сгорела.
Затем я увидела их: Мейса, Рокси, Гейджа, Сару, Бена и Кевина — их всех. Они были мертвы: разорваны на части чем-то с огромными когтями. Их кровь покрывала пол чего-то похожего на старое терапевтическое отделение больницы. Крысы сновали по краю тёмно-красного бассейна.