— Ну слава Богу! Жду!
У Лизы задерживаться не стали, поехали сразу к нему, устроили царский ужин. Весь вечер Кирилл рассказывал подробности дела, вспоминал особо острые моменты, несколько раз описывал финальную сцену. Завтра появятся статьи, на процессе присутствовали журналисты, — в общем, с «Викторией» покончено. Деятельность издательства будет подвергнута тщательной проверке, и Роберт может собирать вещи…
— И, Боже мой, как я по тебе соскучился! — Он положил голову на колени Лизы, закрыл глаза, словно только теперь из него вытекли вместе со словами остатки энергии, отпущенной ему на сегодняшний день.
Она молча перебирала его волосы и тоже сидела с закрытыми глазами, испытывая почти материнские чувства. Через некоторое время поняла, что Кирилл заснул. Убрала руку с его головы, рука недолго повисела в воздухе, выбирая себе место для приземления, и, описав дугу, улеглась на спинку дивана.
Было тихо. Тихо стрекотали часы на журнальном столике, тихо тренькала вода, капая на грязную посуду в раковине, тихо сам с собою разговаривал старик холодильник на кухне. Из другого мира, начинавшегося за окном, доносились инопланетные далекие крики детей и шуршание машин по дороге (пиано — крещендо — пиано). Более счастливого момента в своей жизни Лиза, пожалуй, не смогла бы припомнить.
Сколько времени она так просидела, трудно сказать. Солнце, блеснув напоследок в окнах огненно-красным, скрылось за соседним домом, воздух заголубел, звуки стали глуше. Затекли ноги, и заныла спина. Пошевелилась, стараясь разогнать застоявшуюся кровь, и Кирилл открыл глаза.
— Лиза, — блаженно протянул он, повернулся на другой бок, обхватил руками ее талию, ткнулся носом в живот. Она снова замерла, боясь спугнуть мгновение. — И долго я дрых?
— Не знаю, — честно ответила Лиза и потрепала его по голове. — Сутки, не больше.
Он испуганно на нее уставился.
— Ты, надеюсь, шутишь? — спросил с абсолютно серьезным ужасом.
Она кивнула, но вопрос прозвучал для нее где-то рядом, не затронув ни слуха, ни сознания. Лиза смотрела на Кирилла: на его чуть покрасневшие глаза, карие, в еле заметную желтую крапинку; на щеки — одна с сонным шрамом от складки на ее юбке, другая наполовину скрыта тенью; на его высокий лоб, с длинной продольной морщинкой. Когда же мы успели вырасти…
За окном завыла машина.
— Моя орет, — безразлично констатировал Кирилл. Он и не думал вставать.
— Может, надо посмотреть? — поинтересовалась Лиза тоже достаточно равнодушно. В данный момент судьба машины их не очень занимала.
— Может, и надо.
Стало тихо, но ненадолго. «Опель» снова завизжал, на этот раз словно взывая о помощи.
— Посмотри все-таки, — немного обеспокоилась Лиза.
Кирилл неохотно поднялся, подошел к окну.
— Какие-то ребята толкутся около машины. Пойду узнаю, в чем дело.
Она кивнула. И Кирилл, стремясь как можно скорее покончить с досадным недоразумением, схватил куртку, которую на ходу накинул, быстро сбежал вниз по лестнице, но выйти из подъезда не успел.
Первый удар пришелся по спине: метили, очевидно, в голову, но промахнулись. Кирилла бросило вперед — прямо на каменный кулак второго громилы. Боль пронзила все тело, во рту появился железный привкус. Кирилл мотнул головой и увидел, что сидит на полу. Чьи-то руки тут же рывком подняли его на ноги. Мгновенно не стало воздуха — ударили в живот. Боль стала расти, как лавина. Били молча и профессионально. Кирилл упал на колени, и затуманенный мозг выдавил спасительную мысль — пистолет.
Одной рукой защищая голову, другую незаметно сунул в карман. Оружие оказалось там: забыл вынуть, все время таскал с собой во внутреннем кармане куртки. Мгновенное появление пистолета удивило мучителей. Секундное замешательство дало Кириллу возможность подняться. Лица стоявших перед ним имели зверски-тупое выражение — ни единого проблеска человеческой мысли. Спина ощущала шершавый холод стены. Пистолет угрожающе смотрел то на одного, то на другого пса Роберта. В этом молчаливом противостоянии прошла, казалось, бездна времени. Внезапно все пришло в движение.
Хлопнула подъездная дверь, затем послышались шаркающие шажки. Кто-то поднимался по небольшой лестнице, ведущей к лифту. Парни переглянулись. Никто так и не проронил ни слова.
Еще шажок, еще, и показалась чуть сгорбленная старушка с небольшой авоськой в руке.
— Ох-хо-хо, — скорбно пропела она и подняла голову. На оценку ситуации ей понадобилось мгновение. — Убивають! — Громогласный крик пронесся по всем этажам.
— Достанем еще, сука, — зловеще прошептал один из быков, смачно сплюнул, кивнул своему напарнику, и они неторопливым шагом пошли к выходу, по пути смерив старушку презрительным взглядом. Та испуганно вжалась в стену.
Кирилл опустился на корточки. Посидел, унял биение сердца. Нещадно болело все тело. Когда заставил себя подняться на ноги, увидел: старушка все стоит на последней ступеньке, сочувственно на него поглядывает.
— Мильцинера позвать, сынок? — спросила тихим голоском, никак теперь не выдававшим таящейся в нем силы.
Кирилл покачал головой, поморщился от боли, молнией ударившей в висок, вызвал лифт.
Лиза, подобрав ноги, сидела на диване, смотрела телевизор.
— Все в порядке? — крикнула весело и беззаботно. — Быстро ты.
Кирилл глянул на часы и с удивлением понял, что прошло не более пяти минут. Постоял, пытаясь сдержать внутренние огненные толчки. Пальцы, наконец, разжались, и на пол с глухим неприятным стуком упал пистолет. Лиза, встревоженная его молчанием, встала, озабоченно выглянула в коридор.
Кирилл стоял, привалившись к двери, не в силах от нее оторваться, и виновато смотрел на Лизу. Ее рука взлетела к губам и зажала крик.
— Не бойся, все в порядке, — произнес он непослушными опухшими губами.
Лиза подскочила к нему, подставила плечо, он с облегчением оперся на нее, сделал шаг.
— Кости целы?
Кирилл прерывисто вдохнул, охнул.
— Может, только пара ребер…
Добрели до гостиной, и Кирилл повалился на диван. Лиза отыскала аптечку, осторожно обмыла ему лицо, продезинфицировала разбитую губу, рассеченную бровь. После этого дала болеутоляющее и снотворное.
Тихо посидела на полу, делая глубокие вдохи и выдохи, и, только немного успокоившись, вышла в коридор. Подобрала с пола пистолет и, немного поколебавшись, сунула его во внутренний карман куртки Кирилла.
19
Лиза проснулась оттого, что затекло все тело. Открыла глаза и испуганно огляделась: сонная память никак не хотела подсказать, где же она очутилась. Скрючившись, она лежала на небольшом диване в чужой комнате, сквозь тонкие занавески пробивался мутный свет, очертания мебели размывались, углы тонули в жутковатой темноте, которую еще не успела унести с собой ночь.
Кто-то рядом заворочался, застонал. Она в ужасе обернулась на звук — и все вспомнила. Кирилл!
Спустила ноги с дивана, ощутила ступнями прохладный пол, поежилась. Встала, прошлась по комнате, которую с трудом узнавала в этом сером свете. Потрогала поверхность стола, провела пальцами по книжной полке. Обернулась, посмотрела на Кирилла.
Лицо смутно белело на бледной подушке. Она недолго постояла, раздумывая. Затем, стараясь не шуметь, подтащила к дивану кресло, отыскала еще один плед, закуталась, устроилась поудобнее. Отсюда его лицо было видно лучше. Лиза вгляделась. Сильно распухли скула, ухо, губы, под глазом темнеет расплывающееся пятно. Если все зубы на месте, то, можно сказать, обошлось. Но что будет завтра, послезавтра? Где они подкараулят его в следующий раз? Что-то надо придумать — и срочно. Исчезнуть из Москвы на месяц-два. Вернуться, когда улягутся страсти.
Лиза не заметила, как закрыла глаза. Стало тепло, уютно. Еще немного поерзала, тело нашло удобное положение, и она заснула.
Разбудил шум. Показалось, что прошло всего несколько минут. Только-только задремала, и на тебе! Скинула плед и огляделась. Солнце поливало косыми лучами пол, на улице оживленно разговаривал проснувшийся день. Лиза потерла глаза и сообразила, что на диване никого нет.