Лестница оказалась очень крутой и, опираясь всем своим весом на перила, он начал спускаться вниз, внимательно глядя под ноги. Ветер, бушующий на улице, заставлял стены дома стонать, словно старое животное, готовившиеся к своему последнему дню жизни. Удары о стены, сотрясали громадину, как бумажный дом, только лишь чудом, оставляя здание стоять на месте. В холле первого этажа, давно потухший камин, гудел обожжённым чревом, напоминая стаю диких волков, оповещавших округу о своем присутствии. Чернов направился мимо каменного, воющего исполина в сторону кухни, где горел свет и, судя по теням, были люди.
«Мы ждем тебя»
- Вы, наконец-то, вышли из комнаты! - воскликнула Лиза. Она сидела во главе большого деревянного стола, за которым могло уместиться человек двадцать. Семья помещика Звягенцева была по тем временам не очень большой общиной, дочери устраивали здесь игры и радовали глаз взрослых своей красотой и утонченностью, а сыновья вели дела главы семейства, внушая надежду на будущее возвышение семейного гнезда. Каждая комната в поместье кричала о былом величии фамилии Афанасия Ивановича и Николаю захотелось увидеть его в самом расцвете своих дней.
Помимо Лизы за столом сидела еще одна девочка, в темно-фиолетовом платье. Она, не поднимая головы, смотрела в свою тарелку с ужином, а по серебряному гребешку в волосах, Чернов понял, что это была Екатерина. За пять дней мужчина впервые увидел вторую сестру Софии, которая, как и ожидалось, была точной копией Лизы, только в отличие от близнеца, Екатерина не излучала столько жизнерадостной энергии.
- Мне нужно поесть, - сказал мужчина, садясь за стол и ставя свечу рядом с собой.
Женщина, являющаяся здесь, видимо, единственной прислугой, сразу же принялась накрывать на стол гостю, в то время как Лиза продолжила диалог:
- Мы всё ещё ждем пробуждения Софии. Она скоро вернется к нам?
Чернов несколько секунд изучал взглядом девочку, которая игриво смотрела на него в ответ, словно они уже были старыми приятелями. Эйфория от первого знакомства прошла и теперь Николай более предвзято относился к юной хозяйке поместья, которая, по всей видимости, заправляла здесь абсолютно всем. Помимо Елизаветы и служанки, мужчине так и не довелось никого встретить. Никто не приходил в спальную Софии, чтобы проведать её и вскоре Чернов стал серьёзно беспокоиться о своем положении.
Особенно сильно он ощутил себя затворником, когда обнаружил, что дверь спальни каждую ночь кем-то запирается на ключ.
- За те дни, которые я нахожусь в Вашем доме, мне не довелось познакомиться с взрослыми. Где Ваши родители и почему в доме практически нет прислуги?
Женщина, подававшая еду, в этот момент замерла на одном месте. Слова доктора привели её в ступор. Чернов вдруг увидел неподдельный ужас в ее глазах. Она смотрела на Лизу, трясущимися руками держа тарелку с едой, стоя в паре шагов от стола. Екатерина произнесла сухим, практически безразличным голосом:
- Поставь её и выйди.
Женщина моментально подчинилась, поспешив покинуть столовую.
Чернов глядел на всё это действие с нескрываемым любопытством и смятением. Ему никогда не доводилось видеть чего-то подобного - две маленькие девочки хозяйничали в большом доме так, словно кроме них здесь больше никого не было. Никого, кто имел бы больше прав распоряжаться. Сейчас они обе смотрели на гостя без тени улыбки. Сверлящие взгляды двух хищных животных, от которых становилось не по себе. Былая ангельская красота Лизы сменилось яростным образом маленькой ведьмы, обитающей вдалеке от большого города, где никто не сможет оспорить ее прав.
- Мы хотим, чтобы София вернулась к нам, - сказала Лиза, глядя на мужчину, при этом медленно вращая вилкой в тарелке, в которой слегка дымились сгустки черной еды, более похожие на опалённое мясо.
- Ешьте, Вам нужны силы, - добавила Екатерина и мужчина опустил взгляд в свою тарелку на бесформенные куски мяса розово-красного цвета лишь слегка тронутые огнём. Подцепив вилкой один из них, Чернов увидел струйки крови, сочившиеся, сквозь свежую мякоть.
- Еда не готова, - сказал он голосом, дрогнувшим от ужаса и отвращения. Лиза и Екатерина смотрели на него пристально, почти осуждающе.
- Ешьте, Вам нужны силы. Сами говорите, что Софии необходима помощь, а кроме вас, её никто не сможет излечить.