— Никто не посмеет? Аника уже несколько раз посмела, — я ухватилась за эту тему всеми силами. При упоминании этого имени Эйдена перекосило. — Вы были вместе на этих выходных?
— Ты ревнуешь? — с довольной улыбкой протянул темный. Я не ревновала, но очень захотелось познакомить его лицо с моим кулаком. — Не ревнуй, глупая, между мой и Аникой ничего нет.
— Но, судя по ее поведению, будет? Она разговаривает так, будто имеет на тебя какие-то права. — Эйден отпустил меня и больше не выглядел довольным. Он засунул руки в карманы брюк и откинулся на колонну за его спиной.
— Что ты от меня хочешь? Я не могу изменить этот мир, не могу изменить свою магию. Когда-нибудь я женюсь на темной, хочу я этого или нет. Никто не спросит моего мнения. Возможно, до этого момента пройдут годы, но я не хочу терять ни минуты этого времени. Ты мне нравишься, Элен, очень нравишься. И я предлагаю провести это время вместе. Обещаю, ты не пожалеешь, — проникновенно сказал темный.
В какой-то степени мне было жаль Эйдена, тяжело осознавать, что сценарий твоей жизни расписан еще до твоего рождения, и сам ты только отыгрываешь ключевые сцены, не имея возможности делать собственный выбор. Но с другой стороны, он вряд ли задумывается, как страдают люди, занимающие гораздо более низкое положение в обществе. Темный мальчик, рожденный в семье основателей, никогда не поймет проблемы темной девочки, выброшенной родителями в приют.
— Уверен, что хочешь провести это время со мной? Может быть, через неделю меня сменит другая?
— Ты не доверяешь мне, и все время закрываешься, — констатировал темный. — Чем я заслужил такое отношение?
— Мне нужно немного времени, я хочу узнать тебя получше. Пожалуйста, не дави, — я всеми силами старалась отсрочить близость с темным, но и не упустить его с крючка.
— Хорошо, Эль. Хочешь узнать меня получше? Я согласен. Обещаю не заходить слишком далеко, пока ты сама этого не попросишь. Но не отталкивай меня, я уже давно не мальчик, — с расстановкой проговорил темный. И это в его понимании — не давить? Но выбора у меня не было, сейчас он мне нужен.
— Договорились.
— Поцелуешь? Ну, для закрепления договора? — сияя, как начищенная бляха, спросил Эйден. Я несмело приблизилась к темному, который был выше меня на целую голову, и потянулась к его губам. Он не шевелился и никак не собирался мне помогать в этом нелегком деле. Только продолжал лыбиться, как сумасшедший. Я еще никогда не целовала кого-то по собственной инициативе, а этот паршивец еще и издевается надо мной. Ткнула его двумя пальцами в солнечное сплетение, не ожидая такой подлости от меня, он согнулся, и я быстро чмокнула его в губы.
— Думаю, этого достаточно, — чопорно произнесла я и отскочила от него подальше.
— Значит так, да?… — темный внимательно следил за моим отступлением и, выждав момент, бросился наперерез. Я ловко увернулась, и теперь мы, словно охотник и дичь, кружили по беседке, периодически делая выпады. Эта нелепая игра неожиданно разожгла во мне азарт. По лицу Эйдена было видно, что эта погоня доставляет ему не меньшее удовольствие. На миг он почувствовал себя победителем, загнав меня в дальний от входа угол, но успел лишь ухватить мой рукав, когда я нырнула под его руку и бросилась прочь.
Я бежала на пределе своих возможностей, совсем позабыв о том, что аристократки, вероятно, так не умеют. Подобрав юбки и совершенно не щадя новые туфли на небольшом каблуке, которые то и дело впивались в землю, я пересекла тренировочное поле темных и почти приблизилась к манящему лесу. Меня переполняла эйфория, сердце билось так быстро, будто хотело выпрыгнуть из груди.
Неожиданно споткнулась и наверняка пропахала бы лицом газон, но меня подхватили крепкие мужские руки, и невероятным образом перевернувшись в воздухе, я оказалась верхом на темном. Его глаза полностью почернели, казалось, что на меня сейчас смотрит не Эйден, а его внутренняя сущность. Это видение меня настолько заворожило, что захотелось выпустить свою тьму наружу, чтобы они могли сплестись в одно целое. Тряхнув головой, чтобы отогнать эти странные мысли, я попыталась встать, но он только крепче прижал меня к себе.
Темный перекатился и оказался сверху, я почувствовала, как в бешеном ритме бьется его сердце, и насколько сильно его возбудила наша погоня. Но, вопреки всему, Эйден очень нежно прикоснулся к моим губам и, словно дразня, начал осыпать мое лицо легкими, как перышко, поцелуями. Когда я сжала его волосы в кулаке и сама набросилась на его рот, темный понимающе усмехнулся и ответил мне со всей страстью.
Целую вечность спустя, когда наши губы горели и опухли, словно их пчелы покусали, мы отряхнулись от налипшей травы и продолжили эту странную прогулку.
— Расскажи о своей семье, это поможет лучше узнать тебя, — просила я темного. По его лицу было понятно, что эта тема ему неприятна. — Если не хочешь…
— Я расскажу, — перебил он. — Отец женился на матери, когда той едва исполнилось шестнадцать. Они не любили друг друга, но она была из семьи основателей, а мой отец уже тогда претендовал на место советника, так что этот брак был выгоден обеим семьям. Мама после свадебного обряда очень быстро забеременела мной, а затем моим братом. Он пока в отъезде, но учится здесь же, на третьем курсе.
— Подожди, получается, фамилия Эйр досталась тебе от матери? Я не знала, что так можно, — с огромным интересом спросила я.
— Да, такое допускается. Отец тоже взял ее фамилию, — Эйден старался говорить ровно, но в его эмоциях то и дело мелькала то ли затаенная злость, то ли обида. Кажется, в темном семействе не все гладко.
— Ты не очень ладишь с братом? Прости, если лезу не в свое дело.
— Это не секрет. Ты права, с братом у меня очень сложные отношения, — зло усмехнулся Эйден. — Он убил нашу мать.
— Как это убил? — опешив, переспросила я. Такого поворота событий я не ожидала. Кажется, я затронула слишком личную тему.
— Не в том смысле. Последняя беременность далась ей очень сложно, после родов она сильно заболела. Когда мне было три года, она перестала узнавать отца, а вскоре забыла и меня, — с горечью сказал Эйден. Я почувствовала его боль, словно свою. Лучше вообще не знать свою мать, чем потерять так рано. Когда обняла его, Эйден замер, а затем обнял меня в ответ.
— Мне жаль, — сказала я. Хоть и не до конца понимала, почему он винит своего брата. Темные заставляют своих женщин рано и часто рожать, боясь не успеть обзавестись потомством из-за их короткой жизни. Но тем самым еще больше укорачивают жизнь своим женщинам. Чем больше детей, тем ближе сумасшествие темной.
— А как же семья твоей матери, ты общаешься с ними?
— Там никого не осталось, у Эйров давно были проблемы с рождением, мама и ее сестра были единственными детьми в многочисленной, но состарившейся ветви основателей. С теткой я общаюсь, но стараюсь делать это как можно реже. У нее нет своих детей, поэтому она досаждает мне своим стремлением поскорее женить меня на какой-нибудь темной, чтобы понянчить внуков. Ну, а ты что расскажешь о своей семье?
— Мой отец был кузеном Амалии Хольм, вроде как они с матерью любили друг друга. Я точно не помню, они погибли, когда мне едва исполнилось семь. Леди Хольм забрала меня к себе, с тех пор я живу у нее. Вот такая скучная у меня жизнь, — неловко отозвалась я.
— Ничто, связанное с тобой, не может быть для меня скучным, — игриво сказал Эйден, приближая ко мне свое лицо для поцелуя.
Мы гуляли и болтали до самого обеда. Эйден оказался очень интересным рассказчиком и вообще приятным парнем, если закрыть глаза на его принадлежность к вражеской стороне.
В обед я была настолько голодна, что съела двойную порцию мяса и овощей и закусила все это двумя пирожными. Если Эйден и был впечатлен моим аппетитом, то вида не подал, а я не собиралась изображать из себя трепетную лань, жующую один салат.
Поглощая еду, я крутила в голове слова темного о своей семье и пришла к одному очень важному выводу. Я не Эйр. Мать Эйдена сошла с ума примерно лет двадцать назад и никак не могла стать моей матерью, а ее сестра и вовсе бесплодна. Да и как бы они скрыли мое существование от семьи? Последние женщины древнего рода основателей наверняка под постоянным контролем. Если Венира сказала правду насчет моих предполагаемых родителей, то остаются только Риды и Вэи.