— Тихо, сладкая, не трепыхайся, ты же не хочешь, чтобы нас услышали, — прошептал Малик, но именно этого я и хотела, поэтому стала дергаться из всех сил, лягнула его ногой в колено, он застонал и ослабил хватку. Воспользовавшись моментом, я вырвалась из его рук. Громко заржала Луна.
— Бешеная сучка! — прошипел конюх, потирая ушибленную ногу. Он был пьян, и от него невыносимо воняло.
— Не подходи, — сказала я дрожащим голосом.
— Ты мне за это ответишь, маленькая тварь. Чего кривишь рожу? Не нравлюсь? Все равно скоро раздвинешь ноги перед тем, на кого укажет Кларисса.
— Дайте мне уйти, я никому ничего не расскажу.
— Конечно, не расскажешь, — с гаденькой ухмылкой проговорил Малик и сделал резкий выпад, чтобы схватить. Я не успела увернуться, и ему удалось повалить меня. От удара об землю перехватило дыхание и перед глазами вспыхнули звезды. Малик рванул ворот моего потрепанного платья, и принялся шарить руками по груди. Я вцепилась в его рожу обеими руками и сжала, что было сил. Завопив, он отстранился и тут же размахнулся кулаком, метя в лицо. Я успела прикрыть голову, поэтому основной удар пришелся на предплечье. В груди похолодело и этот холод потек в мои руки. Я очень хорошо знала это ощущение и, наверное, впервые в жизни была этому рада.
— Что за… — Малик захрипел, не успев договорить. Я открыла глаза и со страхом взглянула на него. Из моих рук тянулись черные масляные жгуты, словно живые они обвили тело конюха и подняли его над землей. Он хрипел и пытался отодрать их от своего горла. Несколько раз его приложило о крышу. Конюшню наполнили звуки ломающихся костей, всхлипывая от страха, я отползла в угол и зажала уши. Спокойная обычно Луна будто взбесилась и сорвалась с привязи.
— Хватит, пожалуйста, хватит, — умоляла я темную часть себя. Если я не остановлю тьму, конюх умрет, и меня повесят за убийство на площади, а то и вовсе сожгут, как отступницу.
— Прекрати! — заорала я из последних сил, и тьма послушными лентами втянулась обратно в мое тело. Конюх упал и не шевелился. Меня вырвало несколько раз, казалось, еще немного и я выплюну свои внутренности, надо полагать, это очень облегчит задачу ловцам. Отодрав свое непослушное тело от земли, шатаясь, я приблизилась к телу. Из носа, ушей и глаз конюха текла кровь, руки были неестественно вывернуты. Меня снова накрыла тошнота. Луна продолжала дико ржать и метаться по конюшне. Со стороны улицы послышались шаркающие шаги сторожа, сердце упало в пятки, я метнулась в дальний угол и спряталась там. На крыше что-то хрустнуло, раздался оглушительный треск, и не выдержавшая встречи с тьмой крыша обвалилась на землю. Дальнейшее я помню смутно, так как периодически теряла сознание. Набежали люди, кто-то кричал, кажется, меня нашли нескоро.
Очнувшись на следующий день в лекарском крыле, я узнала практически все подробности произошедшего.
— Что делается, ой, что делается! — бубнила, протирая полы, помощница по хозяйству. — Это что же такое творится? Недаром собаки в деревне как с цепи сорвались. А я говорила: быть беде! А кто меня послушал? Эх…
Я лежала, замерев и почти не дыша, казалось, стоит мне пошевелиться, и весь привычный мир рухнет. Что со мной сделают за убийство? Просто повесят? Или меня ждет более изощренная смерть на применение темной магии? Достав правую руку из-под одеяла, взглянула на пальцы, они были обычного цвета, ничто не выдавало в них принадлежность убийце.
— О, ты очнулась, деточка! Как себя чувствуешь? — с сочувствием спросила Рая.
— Нормально… — выдавила из себя, не зная, что ожидать от этой обычно доброй женщины.
— Ну и досталось же тебе, милая. Болит что-нибудь? Не волнуйся, тебя вчера осмотрел местный лекарь. Кларисса специально за ним послала в город, она очень переживала.
— Переживала? — оторопело переспросила, что-то не верится, что Клариссе так уж важно мое здоровье, особенно в свете последних событий.
— Конечно! С важностью сказала Рая, — уж ежели под ее началом скопытится подопечная, то плохо отразится на ее репатации!
— Репутации, — непроизвольно поправила я. Вот в это верилось гораздо больше, чем во внезапно проснувшуюся совесть главы.
— Так я ж что сказала! Где это видано, чтобы токмо починенная крыша обвалилась? Ох, деточка, повезло тебе, что жива осталась.
— А Малик и Луна? — почти шепотом спросила я.
— Луна прошибла дверь да понеслась в лес, Ганс ходил под утро ее искати, но, кажись, еще не вернулся. А Малик… — она тяжко вздохнула и тут же хмуро свела брови. — Задавило его, несколько часов вас вытаскивали, но он уже был того…
Кажется, мне повезло, никто не понял, что именно послужило причиной смерти конюха. Вот так я и стала убийцей.
Глава 2
С того момента, разделившего мою жизнь на до и после, прошел месяц. Неумолимо приближался день, когда порог нашего приюта переступит проверяющий, это событие с каждым днем портило и без того ужасный характер Клариссы. Глава была очень скупой женщиной, подозреваю, что большая часть денежных средств, выделяемых для нужд приюта, оседала именно в ее необъятных карманах. Нужно сказать, что помимо казенных средств, Кларисса не брезговала деньгами господ, которые периодически появлялись в нашем доме. В такие дни нас выстраивали в ряд, как овец на ярмарке, давая возможность оценить товар лицом. Меня это жутко злило, пару раз я чуть не выпустила тьму от обуреваемой ярости, сдержалась лишь чудом. Однако некоторые из девчонок не разделяли мои чувства и нарочно стреляли глазками в богатеев, рассчитывая выгодно выйти замуж или на крайний случай устроиться экономкой в хороший дом, согревая по ночам постель своего хозяина.
— Зачем богатею брать в жены девушку неблагородного происхождения? — спросила однажды Инес, натирая котелки песком, когда мы вчетвером дежурили на кухне.
— Ну ты и дура! — протянула Сильва. — У тебя нет родственников, никто не заступится за тебя в случае чего. Ты всегда будешь знать свое место, а богатенькие любят во всем им обязанных барышень. Вот, например, господин Мёрд, что приходил на той неделе, не имеет титула, а потому жениться на знатной не сможет. Где же еще ему искать жену?
— А ты, я смотрю, неплохо посвящена в тонкости жизни богатых. Что, лизоблюдство дает свои плоды? — подколола я Сильву. Девчонки слаженно захихикали.
— Завидуешь, мышь серая? Тебе то ничего хорошего не светит, вылетишь отсюда пробкой после выпуска и пойдешь побираться. Хотя, может, тебя возьмут в дом терпимости, будешь ноги раздвигать перед всяким сбродом.
— Сильвия, дорогая, меня изумляют твои познания в области раздвигания ног.
— А как же любовь? Разве нельзя жениться на ком-то по любви? — одновременно со мной спросила Инес, она категорически не любила ссоры, особенно с моим участием, и всячески пыталась их пресечь.
— Ты и правда дура, — констатировала Сильвия, и я впервые в жизни была с ней согласна. Излишняя романтичность Инес бесила.
— Зато хорошенькая, — сказала Магда. — Даже если не выскочишь замуж за мешок с золотыми, на крайний случай можешь попробовать согреть постель какому-нибудь лорду или даже темному. Они падки на влюбленных в них клуш, особенно если к влюбленности прилагается такое роскошное тело. Жены то у них красотой не блещут, а у темных вообще долго не живут.
Несмотря на жлобство главы, учили нас хорошо. Не только премудростям жизни из разряда: ведение хозяйства и сто правил для прилежной жены благородного господина, но и некоторым наукам. Кормили, правда, плохо, а одежда вообще разваливалась на глазах, но зато у нас была большая библиотека. Именно это обстоятельство держало меня здесь, думаю, я давно могла бы сбежать. Но куда мне идти?
На улице стояла невыносимая жара, с самого утра воздух раскалился так, что стало нечем дышать. Все разговоры были только о проверяющих и, чтоб ему под землю провалиться, темном. Я даже не сомневалась, что этот самый темный окажется ловцом, а, может быть, их даже будет несколько.