Облачённые в чёрные мешковатые одеяния, сыновья ждали отца за воротами, ритуал прощания господин Мао всецело взял на себя. Спускающихся к воротам лекарей он заметил издали, подарил последние поклоны и рукопожатия настоятелю, учтиво попрощался и развернулся к молодым людям.
- Высли нас провозать? Я так радоваться! – жуткий акцент резал слух лишь при первой встрече, сейчас из уст степняка коверканные слова звучали как само собой разумеющееся.
- Господин Мао, что же вы так быстро нас покидаете? Собирались же задержаться до декабря, – Тобос первым обнял низкорослого спасителя, прижал к себе, словно ребёнка.
Не ожидавший такого проявления чувств, степняк сдержано и слегка удивлённо принял объятия.
- Надо идтить, - объятия перешли в рукопожатие, в котором господин Мао сумел заглянуть в глаза парнишке. – Жена дома ждать, волноваться, лавка мой без товара стоит, если ещё задержусь - совсем бедные станем. Надо идтить, а то дела совсем плохо быть. Говорят, Оголфира чумой болеть, скоро все дороги перекроют, никого не впускать, не выпускать. Совсем не уйдём тогда. Пора нам.
- Прощайте, господин Мао, - поклонился Роланд. – Нашу благодарность не передать словами. Вы спасли нас от смерти и ничего не попросили взамен. Я был бы рад чем-нибудь вам помочь, но даже не знаю, что может понадобиться такому мастеру от простого ученика.
- Не думай о благодарностях, - лицо господина Мао светилось добротой, - но поступай так зе. Боги послать мне встречу с вами, и я не мог отвергать их дар.
- Скажите, как часто вы наведываетесь в Оглфир? Может быть, мы ещё увидимся в следующий ваш визит? – с надеждой спросил Тобос.
- Моя теперь не скоро приеззать. Есть слухи, что Огалфира больсэ нет. Надо перездать пока всё улязется. Но мозет быть, когда я построю такой зе храм, позову вас к себе в гости. Давно мечтал строить храм… - серьёзное лицо степняка сменилось шутливой улыбкой. – До встречи! – он помахал рукой и пошёл к сыновьям.
Тобос, Роладн и настоятель монастыря проводили взглядами коренастые фигурки, пока те не скрылись из виду.
Глубок вздохнув, настоятель произнёс:
- Им ещё многих предстоит спасти, чтобы искупить хоть часть грехов…
- Чьих грехов? – изумлённо вытаращился Тобос, но настоятель уже развернулся и шёл к лестнице, ведущей к вершине монастыря. – О чём это он, Рол?
Монах пожал плечами.
- Не знаю. Может быть, мы не всё знаем о нашем спасителе. Лично я не заметил в нём ничего странного и уж тем более опасного.
- Вот-вот.
Они ещё некоторое время продолжали на пару стоять у ворот, сохраняя молчание и наблюдая за поднимающимся над лесом солнцем. «Кто-то должен остаться, а кто-то – уйти», - размышлял Тобос. Однажды он пообещал Роланду, что если тот сможет его удивить ремеслом лекаря, то в Монастыре Спокойствия появиться новый ученик. Пообещал в шутку. Но Роланду и другим монахом удалось не просто удивить практичного алхимика, они показали истинное чудо, и теперь он должен решить, как быть с данным другу словом. - «Остаться или идти»?
Иногда приходится принимать решения, меняющие жизнь в корне.
- Пора на утренние занятия, - как бы между делом напомнил Роланд. – Ты идёшь?
Тобос улыбнулся той улыбкой, что всегда сопровождала его до войны. Улыбкой забытой Роландом и от того долгожданной.
- Конечно, дружище!
22 ноября.
С востока надвигалась зима. Всё чаще по степям носились холодные ветра, сгоняли караваны туч с дальних земель, скручивали в тугой клубок и, наигравшись, оставляли до весны. Изредка небеса заливали землю дождями, холодными и продолжительными. Сухая степь не любит влагу и лишь в осенние дни склоняется перед стихией.
К пасмурной погоде Лобастый привыкнуть не успел. Раньше он предпочитал осень проводить в спячке, по возможности прихватывал и кусок зимы, но в этом году с ненастьем придётся встретиться лицом к лицу, пережить от начала и до конца, не рассчитывая на спасительную негу сна.
Сегодняшнее утро, вопреки всем невзгодам, удивило весенней погодой. Под напором солнечных лучей и заблудившегося южного ветерка, тучи обиженно уползли за горизонт, а земля сохла на глазах. Птицы в лесу проснулись и развели целый концерт в честь погожего денька.
В меховом жилете, некогда принадлежавшем боевому товарищу, тролль почувствовал духоту. Между делом расстегнул ряд пуговиц и вернулся к своему занятию. Руки ловко наматывали бечёвку на древко копья, слой за слоем закрепляя на нём каменный наконечник. Невесть какое оружие, но против вооружённых каменными топорами варваров сойдёт.