На самом деле Кэти очень удивилась, что Данте вообще проявила какой-либо интерес к пикнику. Когда элегантная леди предложила добавить в программу мероприятия поездку на сенном фургоне и деревенские танцы, а также вызывалась проверить, будет ли для этого свободен особняк напротив в районе Севен Гейблз, на Кэти это произвело впечатление. У Данте не было своих детей, поэтому казалось странным, что эта женщина средних лет, склонная к путешествиям, занимается такими детскими развлечениями.
Данте, очевидно, была знакома с жителями Севен Гейблз — гораздо более дорогого района, где дома похожи на особняки. Кэти хорошо знала величественный дом, о котором говорила Данте — с большой круглой подъездной дорожкой. Она видела его бесчисленное количество раз.
Данте предложила использовать его либо для пикников, либо для местных встреч девочек-скаутов, и Кэти сочла это очень удачным решением. Данте сказала, что всё проверит. Она была уверена, что с этим не будет проблем. Со своей стороны, Кэти Боуэн никогда не каталась на сенном фургоне; такие идеи даже не приходили ей в голову. Внезапно миссис Суториус показалась не такой уж надменной аристократкой.
Вот она, стоит рядом со своим маленьким роялем, на заднем плане — огромная люстра, на каждом дюйме дома — богато украшенные зеркала и золотая лепнина, подаёт чай и печенье в чайном сервизе из чистого серебра и говорит о сене. "Всё это так забавно", — подумала Кэти, разглядывая портрет Данте, висящий на видном месте в столовой. Художнику картина не особо удалась, решила Кэти; хозяйка дома не была на нём похожа на себя.
В жизни Данте была намного прекраснее. Её макияж, например, был почти идеальным, а не таким чрезмерным, как на картине. Кэти была очарована карими глазами Данте, её мягкими, пухлыми губами. Всё у Данте было утончённым; черты её лица были идеальны, как у модели. Всё в ней было изысканным; даже кожа безупречна. И было что-то особенное в её манерах, в том, как она держалась: она казалась выше остальных. По мнению Кэти, Данте вполне могла быть кинозвездой. Она выглядела как нечто среднее между Фэй Данауэй и Мией Фэрроу, только моложе.
Те, кто оказывал Данте косметические услуги в этом районе, работали в Олд Монтгомери — эксклюзивном городке, обслуживающем ультра-богатые районы Цинциннати в Индиан-Хилл. В тех редких случаях, когда миссис Суториус выходила в свет, она навещала коллег мужа в этом шикарном месте, где каменные особняки тянутся вдоль холмов, а большинство домов обслуживаются той или иной домашней прислугой. Кэти и другие члены социального комитета решили, что Данте ведёт себя, как Жаклин Кеннеди-Онассис; она полностью владела собой в любой обстановке, была импозантной и уверенной в себе. Она много говорила об Индиан-Хилле, и вполне логично, что ей это нравилось; поскольку она была женой лучшего хирурга, то заслуживала самого лучшего. Общество врачей в Симмз-Крик было для неё неподходящим.
Даже не пытаясь, Данте запугала большинство членов социального комитета. Единственной, кто не испугался её, была Бет Эванс, и отчасти потому, что Бет работала в больнице "Bethesda North" и была знакома с репутацией доктора Суториуса. В глубине души Бет подозревала, что Данте пускает пыль в глаза.
Бет знала, что Симмз-Крик — респектабельное высококлассное место, как никогда подходящее для воспитания детей. Она гордилась, даже радовалась от того, что живёт там. Её дом был хорошо обставлен, с большой гостиной, камином и множеством комнат с антиквариатом. И что с того, что она не может конкурировать с шикарной жизнью в Индиан-Хилла? Она никогда и не мечтала жить во дворце. Бет было комфортно с самой собой, с ролью мамы и жены, с соседями в округе, где баскетбольное кольцо было иногда желанным дополнением к подъездной дорожке. Она не понимала, почему Данте так себя ведёт. Бет видела Данте насквозь. Начнём с того, что Бет лично знала, насколько грубо доктор Суториус общается с персоналом в больнице. Бет очень хотелось узнать, выслушивает ли Данте такие же тирады хирурга дома. Ей было инстинктивно жаль Данте. Никакие меховые шубы, никакие круизы или бриллианты не стоили того, чтобы ей приходилось мириться с его капризами.
Когда Данте изображала из себя послушную жену, будто озабочена исключительно карьерой Дэррила, Бет на это не купилась. Данте сказала, что они поселились в Симмз-Крик, потому что это недалеко от больницы "Bethesda North", но Бет много слышала о Суториусе и его замашках, так что это как-то не вязалось. Если бы он мог позволить себе жить где-нибудь получше, он бы так и сделал.
Данте хвасталась, что высоко ценит чувство ответственности мужа перед пациентами и его заслуженную репутацию, но Бет знала обратное. В медицинском сообществе Дэррила Суториуса тихо ненавидели. Те, кто его не боялся, казалось, старались держаться от него подальше. Неужели Данте об этом неизвестно? Бет начало казаться, что, возможно, практика доктора терпит крах. По слухам в больнице она знала, что количество обращений к нему неуклонно сокращается.
Конечно, Суториус работает и с другими больницами в городе, поэтому знать абсолютно всё невозможно. Бет искала настоящей сенсации.
Кое-что не давало ей покоя. Данте, казалась, денег не считает. Бет не верила, что она всё это получила в наследство, но вполне возможно, что Данте была замужем раньше и за богатым мужчиной. Бет недоумевала, откуда в доме Суториусов столько антиквариата из Палм-Бич?
По крайней мере, кем бы ни была эта Данте, она не родилась богатой. Она слишком усердно работала, решила Бет; её движения слишком наигранны, не естественны. Очевидно, что доктор женился на ней, потому что хотел красивую и воспитанную жену, которая идёт с ним под руку; ему хотелось затмить всех. Миссис Суториус пыталась создать впечатление, что происходит из старых, очень обеспеченных семей. Она хвасталась, что ни дня в жизни не работала. Но Бет всё это казалось фальшивым. Всё в этой женщине казалось фальшивкой.
Дэррил и Данте
Когда Данте стала председательницей социального комитета, Бет с радостью предложила свою помощь. В любом случае, работа была лёгкой, заодно появлялся прекрасный предлог для обеих побольше общаться. Бет занималась медицинскими записями прямо на дому, поэтому могла без особых усилий планировать своё время, приходить, когда Дэррила не было дома, и помогать Данте с листовками и списками покупок. Для Бет общение с Данте была предметом особой гордости, особенно с учётом того, что больше никому не удавалось проникнуть в дом Суториусов. Она подумала, что будет здорово пообщаться с этой женщиной хотя бы для того, чтобы узнать несколько сплетен о печально известном хирурге.
Гардероб Данте не давал Бет покоя. Почему Данте всегда одета в накрахмаленные белые блузки и дорогие костюмы? Бет не понимала, почему Данте никогда не распускает волосы, почему одевается в норковую шубу в такие магазины как Thriftway[3] и Kenwood Mall[4]. Даже когда жена хирурга выходила на обычную прогулку, она всё равно надевала что-нибудь от известных брендов, её никогда не видели в джинсах. Она была привередлива и настолько разборчива, что даже держала специальную переноску для маленькой белой дворняжки, что Бет сочла абсурдом.
Соседи любили посплетничать о высокомерном поведении Данте, о её одежде с принтами от Лауры Эшли и благородных манерах. Она была полной противоположностью Дэррилу, который, казалось, жил на работе и всегда носил в кармане стетоскоп. Одна из её соседок, Гейл, навсегда запомнила картинку: Дэррил в спортивных штанах ползает в древесной щепе и мульче над цветущим растением, а его жена сидит неподалёку на тенистой веранде в белом хлопчатобумажном наряде, свежем, как маргаритка. Высокий стакан чая со льдом и долькой лимона казался для Данте скорее аксессуаром, чем напитком. Она осторожно потягивала его, наблюдая, как вспотевший муж ходит по двору с гримасой на лице.