Коллега Дэвида Эми Булз вспоминает, что, когда впервые встретила Данте, миниатюрная блондинка казалась какой угодно, только не добросердечной. Это было во время корпоративной рождественской вечеринки на речном теплоходе — закрытое мероприятия, что-то неформальное, чтобы люди могли расслабиться и повеселиться.
— Мы танцевали, пили и дурачились, — вспоминает Эми, — а Данте просто сидела в сторонке. Она не танцевала, и я почувствовала, что такие мероприятия не в её вкусе.
Как оказалось, Эми забыла свой шарф в машине Данте, и ей пришлось договариваться, чтобы забрать его в Лавленде, где Данте работала гувернанткой. Когда Эми добралась туда, Данте грубо с ней обошлась.
Она отказалась впустить Эми через парадную дверь, и у Эми сложилось отчётливое впечатление, что Данте ревнует. Эми попыталась донести до Данте, что она с Дэвидом не встречается, что они просто обедают вместе на работе, и Данте кивнула, как будто поняла. Но Эми видела выражение её глаз. Что бы она ни говорила, Эми чувствовала, что роет себе яму, поэтому Эми просто взяла свой шарф, села в машину и уехала.
Ко дню Нового 1992 года Данте и Дэвид уже считались парой, но, судя по словам Дэвида, никто на его работе не придавал большого значения крошечной женщине. Эми, в частности, считала, что зря он связался с Данте. Сейчас Дэвид говорит ей, что Данте стерва, а в следующую минуту, что она вроде как привязалась к нему. Он никак не мог определиться, и Эми попыталась помочь ему вырваться. Она нашла для него работу в Канзас-Сити на четыре месяца, чтобы у него было время подумать.
— Вот тогда Данте начала злиться, — признаётся Эми, — потому что я звоню туда, договариваюсь о собеседованиях, а потом мы с Дэвидом разговариваем 45 минут. Видимо, это её страшно разозлило.
С этого момента Данте начала вмешиваться в трудовую жизнь Дэвида. Она хотела переехать к нему; у неё всё было готово. Она также собиралась подать в суд на своих работодателей в Лавленде, а теперь Эми всё портила. Эми показалось, что Данте полна решимости добиться увольнения Дэвида, звоня ему на работу более 10 раз на день.
Тем временем Данте показывала Дэвиду список ожиданий своих работодателей. Она хотела, чтобы он помог ей и присоединился к ней в деловом предприятии. Данте ненавидела свою работу, она сказала ему, что хочет и может самостоятельно открыть детский сад. Её работодатели из Лавленда ожидали, что она будет стирать белье, забирать почту, пополнять холодильник и учиться готовить. Вдобавок ко всему, они пытались ввести комендантский час в полночь — это было просто невыносимо. Ей был 41 год, а они обращались с ней как с ребёнком. Она сказала Дэвиду, что её предупреждали, что с этими людьми трудно работать. Предположительно, она была седьмой няней, которую они наняли.
— Дэвид, она просто использует тебя, — выпалила Эми однажды на работе. — Ты просто нужен ей, пока не появится следующий. У вас двоих нет ничего общего, и если у следующего парня будет немного больше денег, она запросто уйдёт к нему.
— Но секс — это тоже неплохо, — настаивал он, смеясь.
— Я знаю, что ты не такой поверхностный, Дэвид, перестань.
Эми напомнила ему, что он уже договорился о работе в Канзас-Сити, а потом вдруг выяснилось, что Данте беременна. Эми подумала, что это странное совпадение, тем более что Дэвид теперь чувствовал себя обязанным остаться в Цинциннати. Но она заставила его мыслить рационально, выполнять свои обязательства на работе и вести себя с Данте по-взрослому. Притворяется ли женщина, покажет время. Если это не так, Дэвид всегда сможет жениться на ней в какой-то момент в будущем.
— Если ты женишься на ней, она оберёт тебя до нитки, — предупредила Эми. — Она не беременна. Она просто ищет кого-нибудь, чтобы сесть ему на шею.
— Да.
— Ты ведь уже сказал, что не хочешь никаких детей, верно?
— Ага, но теперь у Данте говорит, что если я женюсь на ней, она сделает аборт.
— Что?
— А если я не женюсь на ней, она говорит, что ещё 18 лет будет требовать от меня алименты.
68
— Она продумала, как организовать брак, — размышляет Дэвид, — почему у нас должен быть общий текущий счёт, чтобы мы всем делились, и с этим никто не спорил.
Во время гражданской церемонии, состоявшейся в Новом Орлеане, Дэвид и Данте стали мужем и женой. Это было 14 февраля 1992 года, и он только двумя неделями ранее приступил к работе в Канзас-Сити. В тот понедельник, когда он позвонил Эми с новостями о свадьбе, та чуть не свалилась со стула.
— Ты тупой, безмозглый сукин сын! — взвизгнула она по телефону. — Не могу поверить, что ты согласился.
— Ну, она собирается сделать аборт. Это главное.
— Аборт? Позволь мне сказать тебе, что лучше держать её под контролем, потому что, если она не сдержит обещания, я не смогу тебе помочь.
Эми была возмущена до глубины души. Она не могла поверить, что Дэвидом так легко манипулировать. Не так чтобы она сама имела на него какие-то виды; красивая молодая женщина с развевающимися длинными светлыми волосами, она была вполне счастлива в помолвке. Но ей было жаль Дэвида. Как его связная в Америке, она много вложила в этого парня, и ей не нравилось, что им так явно пользуются.
— Дэйв по-своему отличный парень, — признаётся она, — но он слишком доверчив, и она сыграла на этом по полной программе: притворилась, что сделала аборт и вернулась в Цинциннати, а позже призналась Дэвиду, что вообще никогда не была беременна.
— Я не понравился Данте, когда мы впервые встретились, — рассказывает Дэвид. — Она не думала, что у меня водятся деньги, а переспала со мной просто по приколу. У меня вообще не было никаких намерений, чтобы это зашло дальше. Я хотел, чтобы она влюбилась в меня, а потом бросить её, потому что она того заслуживала.
Данте была на 12 лет старше Дэвида, чего он не знал, пока они не подписали свидетельство о браке. Тогда-то он и заметил, что на самом деле ей 44 года. Не так чтобы это имело значение. Ведь Дэвид женился на ней, чтобы получить грин-карту.
Однако и Дэвида она чем-то зацепила.
Данте была соблазнительницей, встречавшейся со многими мужчинами одновременно. Хотя позже он понял, что это была "выходка глупого мачо", его привлекла атмосфера соперничества. Данте сделала вид, что она самая завидная партия в Цинциннати, и ему просто захотелось завоевать её. Когда их поездка на выходные в Новый Орлеан на Марди Гра превратилась в медовый месяц, он понятия не имел, во что ввязывается.
— Сама свадьба не имела для неё никакого значения, — вспоминает он. — Её не волновали шоколад, розы и всё такое прочее. Она хотела, чтобы на листе бумаги было написано её имя. Это была техническая деталь.
Они вдвоём провели медовый месяц — весь день пили, а потом всю ночь спали. По такой же схеме они жили в Канзас-Сити, пока он работал в газоэлектрической компании, и жизнь текла весело и просто. За те 5 месяцев, что они там прожили, она не доставляла ему особых хлопот — ни один из них никого не знал, поэтому они проводили всё время вместе.
С её точки зрения, это была идеальная обстановка, тем более что Дэвид никогда не жаловался, что она совершенно не занимается домом. Он знал, что это несправедливо, но видел, что Данте совершенно оторвана от реальности, и не стал тратить время на споры с ней.
Какое-то время что бы Данте ни делала, всё было хорошо, потому что под её руководством Дэвид претерпевал метаморфозы. Его прическа, одежда, манера поведения — он стал гораздо более стильным и уже следил за модой. К тому времени, как они вдвоём вернулись из Канзас-Сити, Дэвид казался другим человек, и все это обсуждали.
Для Дэвида всё шло нормально — пока жена не начала тратить неоправданно огромные суммы денег. В первый раз это было на стеганое одеяло от "Ральфа Лорана". Позже она купила породистую собаку. Летели месяцы — и их общий счёт сокращался, а ссоры учащались. Она не только пускала по ветру все его сбережения, но и сходила с ума по поводу его местонахождения, без необходимости расспрашивая его всякий раз, когда он ходил с приятелем выпить пива.