Когда доктор Марис закончил обследование Дэррила, стало ясно, что качество жизни хирурга ухудшилось. Казалось, у Дэррила было много постоянных проблем, и, не имея друзей, к которым можно было бы обратиться, он просто злился на весь мир.
По свидетельству эксперта, человек в его состоянии подвергался максимально возможному риску самоубийства. По его мнению, сочетание всех этих проблем в конечном итоге и привело к закономерному финалу.
— Мы должны помнить, что даже сегодня, в просвещённые времена, — сказал доктор Марис, — самоубийство по-прежнему является крайне стигматизируемым событием. Все хотят этого избежать, и в полисах страхования жизни есть пункты, исключающие самоубийства. Многие хотели бы замаскировать самоубийство и сделать так, чтобы оно выглядело как что-то другое.
Кросвелл дальновидно попросил эксперта объяснить оптимистичное поведение Дэррила в последние дни его жизни. По словам доктора Мариса, как только склонный к суициду человек составляет план самоубийства, он часто чувствует себя лучше. Люди, собирающиеся совершить самоубийство, чувствуют облегчение; им больше не нужно решать свои проблемы.
— Если предположить, что он решился на самоубийство, — свидетельствовал доктор Марис, — он явно вёл бы себя оптимистично: больше не надо решать проблем ни с надвигающимся разводом, ни решать вопросы с будущей практикой, ни в семье.
Основываясь на своём 35-летнем стаже в образовании и обучении, а также на своем опыте расследования мест смерти и самоубийств, доктор Рональд Марис заявил "с достаточной степенью научной достоверности", что Дэррил Суториус "вполне мог совершить самоубийство".
89
Фейерверк начался в тот момент, когда Лонгано начал перекрёстный допрос, и телеканалы показали напыщенный момент, как прокурор подошёл, убрал таблицу с "прекурсорами самоубийства" и отбросил её в сторону.
— Хотите сказать, что если у кого-то проявятся эти "прекурсоры", то он обязательно совершит самоубийство? — спросил Лонгано.
— Нет, сэр, я этого не говорю.
— Тогда может быть такое, что у кого-то наблюдаются все без исключения из этих 15 "прекурсоров", а он всё равно не кончает с собой?
— Да, такое тоже возможно.
Лонгано упомянул, какое впечатление на него произвела книга доктора Мариса — он не спал до 04:00 утра, читая её накануне вечером, — но ему нужно выяснить, что именно доктору Рональду Марису известно о жизни доктора Суториуса? В конце концов, доктор Марис не общался с Дэррилом напрямую; он знал о нём исключительно по стенограммам судебных заседаний, а этой информации может быть недостаточно.
Но доктор Марис не согласился и занял оборонительную позицию.
Хотя он никогда не встречался с Дэррилом лично, хотя у него был лишь небольшой опыт дачи показаний по уголовным делам, он смело пошёл в бой.
Но вопросы, которые начал задавать Лонгано, быстро опровергли показания доктора Мариса. Доктору Марису пришлось отстаивать своё мнение о Дэрриле, не имея достаточных фактов, подтверждающих что-либо. Когда прокурор попросил его обосновать своё утверждение, что Дэррил был заядлым алкоголиком, эксперт мог лишь указать на показания Бет Эванс, в которых та упомянула, что он пил у неё дома в канун Рождества.
— Сколько он выпил? — настаивал прокурор.
— Два или три стакана виски, насколько я понимаю.
— И это свидетельствует о пьянстве?
— Это был конкретный случай, когда он пил, — ответил доктор Марис. — Очевидно, в стенограмме его жена говорила, что рассказывала его коллегам о его пьянстве. Там было несколько разрозненных упоминаний, более одного, о его пристрастии к алкоголю.
— Итак, это Делла говорит, что он алкоголик. Больше никто не называет его алкоголиком.
— Я говорю, что в протоколе есть три случая, когда упоминалось употребление алкоголя, — возразил Марис. Я просто говорю, что в его жизни присутствовал алкоголь.
Каждый красный флаг, на который указывал доктор Марис, был подобен размахиванию тряпкой перед быком. Лонгано отбросил все факторы самоубийства, и к тому времени, когда он закончил, доктор Марис уже заметно нервничал. Чем больше Лонгано придирался к "прекурсорам" эксперта, тем больше он продемонстрировал присяжным незнание экспертом реальных фактов о Дэрриле. Это было разрушительно для защиты.
— Где доказательства того, что доктор Суториус планировал совершить самоубийство?
— Разве я говорил, что у него были такие планы? — возразил доктор Марис.
— У него были какие-либо планы?
— Не знаю.
— Планировал ли он совершить самоубийство за неделю до того дня, когда был убит?
— У меня нет возможности это узнать.
Они вдвоём вступили в жаркую перепалку по поводу профессии доктора Мариса, Лонгано счёл её "далеко не столь научной, как, скажем, судебная патология".
Доктор Марис не согласился. Он утверждал, что мнение судебного патологоанатома не превосходит его мнение как психолога, заявив для протокола, что все улики по делу были неубедительными, особенно вещественные.
На этих словах Том Лонгано просто взорвался. Обвинителю пришлось напомнить Марису, что траектории пуль и контактные ранения не субъективны, что выводы доктора Карла Пэрротта не подлежат интерпретации.
— Известно ли вам, что доктор Пэрротт провёл вскрытие и определил, что причиной смерти доктора Суториуса стала пуля, попавшая ему в голову?
— Да.
— Разве вы можете сидеть здесь сегодня и на 100% утверждать, что доктор Суториус покончил жизнь самоубийством?
— Доктор Пэрротт тоже не может такого утверждать.
Прежде чем они прекратили разбирать отчёт доктора Пэрротта, доктор Марис рассказал о том, что рана на голове Дэррила "очень похожа на раны, нанесённые при самоубийстве". Он непреклонно утверждал, это могло быть самоубийством, хотя мнение доктора Пэрротта практически не оспаривалось. Не было никаких вещественных улик, указывающих на что-либо, кроме того факта, что это было убийство, обставленное как самоубийство.
Но доктор Марис по-прежнему настаивал на своём. Хотя он не врач, хотя он не проводил ни одного вскрытия, доктор Марис раскритиковал выводы коронера, но его быстро поставили на место, когда он заявил, что не Делла была проблемой Дэррила, а Дэррил сам был причиной своих проблем. Во-первых, Лонгано спросил его о пистолете 22-го калибра: почему Дэррил принес его в полицию? Доктор Марис не ответил. Когда его спросили о пистолете 38 калибра, который Делла принесла в дом, эксперт сказал, что этот пистолет принадлежал им обоим, а не только Делле.
— Вы читали, как она покупала патроны и сказала продавцу: "Муж нашёл первый пистолет, второй он не найдёт, я его спрячу"? — смеялся Лонгано. — И вы называете это их общим оружием? Вы так и будете говорить дальше или же всё-таки поменяете своё мнение?
— Пистолет лежал у них дома, — ответил доктор Марис. — Любой из них мог его взять.
— В протоколе нет никаких доказательств того, что доктору Суториусу было известно о наличии в доме пистолета 38-го калибра, верно?
— Насколько я понимаю, нет.
— Насколько вы понимаете… Вы читали стенограммы. Вы даёте показания как эксперт. Вы это знаете или не знаете?
90
— 18 февраля 1996 года, в 02:30 ночи, когда Дэррил Суториус спал на этом самом диване, — сказал Джерри Кункель присяжным, — Делла Суториус пустила ему пулю в затылок, оборвав его жизнь, а затем попыталась обставить это как самоубийство.
В обвинителе было что-то от Ларри Кинга. Возможно, дело было только в подтяжках, но он, казалось, убаюкивал аудиторию в зале суда, и было что-то в его голосе, что заставляло поверить ему. Он вызывал полное доверие, но при этом не казался высокомерным.