Киллиан сурово посмотрел на некроманта, но не ответил.
— Стало быть, язык у тебя нормально работает, только когда надо дерзить тем, кто тебе помогает? — хмыкнул Ланкарт, не дождавшись ответа. — Слушай-ка меня внимательно, юноша: у тебя множество тяжелых травм, но самая главная наша проблема — это твое дыхание. Ты тяжело болен, и твой руководитель хочет, чтобы я тебя вылечил, но случай запущенный, и я не уверен, получится ли у меня поставить тебя на ноги. Для этого мне нужно, чтобы ты хотя бы сотрудничал, ясно тебе? Поэтому давай отбросим упрямство и вредность и начнем разговаривать нормально. Итак, начнем с самого начала. Как тебя зовут?
— Киллиан Харт, — чуть помедлив, ответил молодой человек, тут же зайдясь в приступе болезненного кашля.
— Так, ладно, Киллиан. Погодим пока с вопросами. Мелита, помоги перевязать его. Кашель очень сильный, ребра лучше зафиксировать.
Женщина, двигающаяся совершенно неслышной походкой, вдруг оказалась рядом, в руках у нее была какая-то тряпица, смоченная смесью, пахнущей имбирем.
— Тогда давай сначала предплечье перевяжем, — улыбнулась она. — Я уже все приготовила.
Присев на край кровати, Мелита ласково взглянула на Киллиана и кивком указала на воспаленный след от укуса на его руке.
— Ну же, дорогой, не упрямься. Протяни руку, — сказала она. Тон ее показался Харту слишком нежным: так, пожалуй, можно разговаривать с маленьким ребенком, который вздумал капризничать. По крайней мере, Киллиан помнил, что подобным образом его мать часто обращалась к Оливеру и Марвину. Подумав о неродных братьях, он невольно чуть сжал кулак, однако быстро отбросил эти воспоминания и молча протянул Мелите раненую руку.
Приложенная тряпица сильно обожгла и защипала, заставив Киллиана чуть поморщиться. Рана продолжила пульсировать болью, даже когда вокруг нее обернулась довольно плотная повязка.
— Кто тебя так? — тем же мягким тоном спросила Мелита.
— Спарэга, — коротко отозвался Киллиан, стараясь не смотреть на бледную женщину. Пусть внешне она казалась ему красивой, отчего-то вызывала раздражение.
— Ох, — сочувственно качнул головой Ланкарт, — не повезло. Опасные твари и очень неприятные. Так, ладно, теперь тебе все же придется приподняться. Постарайся осторожно, хорошо?
Колдун потянул своего пациента за руку. Кашель все же вырвался наружу, и Киллиан напряженно сморщился от боли в груди. Перед глазами снова все поплыло, он с трудом сумел остаться в сознании, толком не заметив, как вокруг его корпуса обернулась тугая повязка.
— Не спеши ложиться обратно. Скоро тебе нужно будет подышать парами одного отвара. Это должно облегчить дыхание на время.
— Где… — Киллиану пришлось сделать небольшую паузу, чтобы не позволить себе раскашляться снова. — Где сейчас Бенедикт?
— Ждет в одной из хижин. Не волнуйся, ему ничто не угрожает, если ты об этом. У нас с ним есть одно дело, которое нужно обсудить. Интересная задача… ты, думаю, в курсе.
— В курсе, — кивнул Киллиан, однако саму задачу называть не спешил.
— Хочу над ней поработать. Когда он привезет мне… материалы, — Ланкарт, похоже, тоже не решался открыто говорить с юным жрецом о задаче, которую поставил Колер: в конце концов, ученик мог не быть проинформирован подробно.
Киллиан, услышав о материалах, вдруг облегченно выдохнул. Дыхание со свистом вырвалось из его груди. Казалось, он только теперь поверил в то, что некромант говорит правду о Бенедикте и о том, что собирается поработать над его заданием.
Ланкарт тем временем повернулся к жене.
— Мелита, неси сюда отвар, — затем он снова обратился к Киллиану. — Попробуем облегчить твое дыхание. Дальше посмотрим по ситуации, но спешу тебя заверить, что быстро ты не встанешь на ноги. Ты же это понимаешь?
На этот раз Харт прекрасно понимал, что может вообще не встать, поэтому о том, чтобы спрашивать о сроках, не было и речи.
— Понимаю.
— Вот и хорошо. А сейчас я накину тебе на голову полотенце, и ты, как сможешь, дыши паром этого отвара. Потом ненадолго кашель может усилиться, но дышать станет легче. Усек? Тогда приступим.
Лишь к вечеру Бенедикт увидел Ланкарта вновь. Некромант, хромая, вошел в ветхую хижину, где нервному старшему жрецу Кардении пришлось провести несколько невыносимо долгих часов.
Завидев колдуна, Бенедикт резко поднялся с плетеного кресла, на котором сидел.
— Долго же тебя не было, — хмуро отметил он.
— Пришлось повозиться, — развел руками Ланкарт, присев на стул и неприязненно поморщившись, когда понадобилось согнуть в колене правую ногу.