Потому что не будет «без меня».
«Не будет», — мысленно согласилась Аэлин, забывая обо всем на свете. Сейчас для нее не существовало никого, кроме Мальстена Ормонта. — «Потому что я тебя люблю…»
— Постой… ты уверен?
— В чем? В том, что это получится? Нет, но попробовать стоит, другой такой возможности не будет.
— Мы говорим о человеческой жизни! Он может умереть.
— Он и так, скорее всего, умрет. Терять ему нечего. А так мы хоть сможем посмотреть, как сработает этот вариант полученной смеси. По моим расчетам человеческий организм задействует все свои ресурсы, чтобы сопротивляться инородному веществу. Но ему — сопротивляться уже нечем, его организм не борется даже с болезнью, а, стало быть, эффект совершенно непредсказуем.
— Тебе безразлична его судьба?
— Ну, зато она небезразлична тебе. Мы отлично дополняем друг друга.
Голоса долетали до Киллиана словно издалека. Он даже не до конца понимал, бодрствует он или находится в одном из своих принесенных полубредом видений. Однако в следующую секунду на край его кровати кто-то присел, закатал рукав его мокрой от пота рубахи и принялся прощупывать предплечье правой руки.
Огромным усилием воли Киллиан поднял тяжелые веки и увидел перед собой Ланкарта с небольшим цилиндром в руке, завершающимся полой иглой. Цилиндр был сделан из какого-то полупрозрачного материала, на противоположном конце от иглы находился довольно длинный поршень, и было видно, как внутри цилиндра переливается какая-то мутная жидкость. Что это за инструмент, молодой человек не знал — прежде ничего подобного ему на глаза не попадалось, но по действиям Ланкарта он понял, что с помощью этого приспособления ему, похоже, собираются что-то ввести прямо под кожу.
Киллиан резко вздрогнул, отдернув руку и постаравшись приподняться на локтях. Движение это спровоцировало острую боль в сломанных ребрах, молодой человек резко выдохнул и тут же закашлялся.
— Да ляг ты уже, — усмехнулся Ланкарт, небрежно дернув его за руку. Попытка сопротивляться вышла тщетной: сил совершенно не осталось, словно они все ушли на то, чтобы отдернуть руку и попытаться отшатнуться. Колдун обернулся к Мелите, стоявшей у стены. — Иди сюда, подержи-ка его.
Женщина приблизилась — осторожно, нерешительно. Затем склонилась над Киллианом, ее холодные руки легли ему на плечи.
— Прости… — шепнула она.
— Что происходит?.. — произнес Киллиан, тут же закашлявшись снова: горло горело огнем и совершенно пересохло.
— Ты умираешь, вот, что происходит. У твоего организма нет сил сопротивляться болезни, я не смогу выполнить просьбу твоего наставника и поставить тебя на ноги, — ответил Ланкарт без тени сочувствия. Больше ничего колдун объяснять не стал. С силой ухватив Киллиана за руку, он несколько мгновений медлил, а затем острая игла впилась в предплечье. Тонкие пальцы Ланкарта надавили на поршень на другом конце цилиндра, и обжигающая жидкость потекла под кожу.
Тяжелое сиплое дыхание Киллиана заметно участилось.
— Что это?..
— То, что как-то на тебя повлияет. Я сам пока не знаю, как именно — вариантов у меня масса. Возможно, это спасет тебе жизнь. А возможно, и нет — трудно сказать наверняка. Может, у тебя начнет слезать кожа лоскутами… или глаза переменят цвет… или ты просто уснешь, и не проснешься. А может, начнешь резко выздоравливать, постепенно изменяясь… или не изменяясь. Так или иначе, никаких других перспектив у тебя все равно нет.
Голос колдуна звучал все дальше… словно призрачным эхом разносился по комнате. Киллиан чувствовал, что ускользает в забытье.
«Жар… разве может он стать еще сильнее?» — успел подумать он, ощущая, как вся его кожа начинает пылать огнем. А жар все нарастал и нарастал, и, казалось, он вот-вот выжжет все его тело изнутри…
Хотелось закричать, но сил не было даже на слабый стон. Тело при этом напряглось, как струна, руки сжали простынь… а затем наступила темнота.
… Сознание вырвалось из забытья не полностью — казалось, в реальность вернулась лишь часть его, которая могла только заставить тело слегка повернуться и позволить взбунтовавшемуся пустому желудку вывернуться наизнанку на пол несколько раз подряд. Снова чьи-то руки легли на плечи, когда Киллиан безвольно свесился с кровати, не в силах повернуться на спину.