— Мы добиваемся того же самого: его желания говорить, — лишенным всяких эмоций голосом проговорил Бенедикт. Его звонкий голос устрашающим для данталли эхом отразился от каменных стен склепа. — Пока его не поступило, так что…
Данталли вдруг отчаянно замычал и постарался кивнуть, хотя голова его была плотно зафиксирована ремнями и привязана к стулу.
— Ты все же будешь говорить?
Снова согласное мычание в ответ. Иммар, стоявший с иглой наизготовку, тоскливо вздохнул и остановился с открытым футляром в ожидании, пока Колер вынет остальные иглы и уберет их обратно.
Мучительные крики вновь заполнили помещение. Ланкарт поморщился.
— И ведь это обо мне говорят, что я жесток, — хмыкнул он.
Ренард, Иммар и даже Киллиан, несмотря на неопытность в допросах и собственную изможденность, сохранили невозмутимые лица.
Распорки были извлечены из изувеченного рта демона-кукольника.
— Ммм… — страдальчески простонал он, из глаз полились слезы. — Нас тринадцать… было… в Дарне. Я назову все имена, прошу… дайте воды, во имя богов, умоляю!
— Имена и должности. Сейчас же. Иначе вернем тебе в рот распорки.
Данталли всхлипнул, стараясь сфокусировать зрение не безжалостных жрецах.
— Да… Даниэль Милс. Член городского совета Дарна.
— Ваш лидер?
Бенедикт нахмурился, вспоминая множество разговоров на тему того, насколько тщательно сейчас ведутся проверки, чтобы раскрывать данталли, пытающихся пробиться к высоким постам.
— Нет лидера… но Даниэль… иногда берется за это. Воды, пожалуйста.
— Сначала имена, Жюскин.
Пленник громко всхлипнул. Тело его била мелкая дрожь.
— Есть… — он замялся, словно из последних сил боролся с собой. — Есть два брата. Ран и Эрнст Казави. Близнецы. В Дарне работали в подмастерьях у кузнеца. Еще… Конрад Делисс. Хороший плотник. Деллиг Нейден, он… вроде как, был знатных кровей… чем занимается, я толком никогда не понимал. Брался за мелкую и необременительную работу, нигде подолгу не задерживался. Рахиль Волой… женщина средних лет. Прачка. Эндри Краввер, искусный фехтовальщик, хороший стрелок. В Дарне давал уроки фехтования. Томас Корт, мастер кукольных дел… у него свой передвижной кукольный театр. Мейзнер Хайс. Тоже знатных кровей, хорошо обращается с оружием, хорошо обучен. В городской совет Дарна не рискнул идти, работал переписчиком книг. Сайен Аргер, лекарь-самоучка. И… Ян Барнс, занимается резьбой по дереву. Прошу вас, мы ведь никому не причиняли зла, жрец Колер…
— Это одиннадцать, — холодно перебил Бенедикт. — С тобой — двенадцать. Кого ты не назвал, Жюскин?
— Я…
— Иммар, — спокойно окликнул жрец.
— Нет, прошу! Не надо больше. Я… скажу… Цая. Цая Дзеро.
Колер нахмурился.
— Дзеро, говоришь? Родом из Растии?
В измученных глазах Жюскина мелькнула неподдельная боль.
— Вы убили ее семью.
— А девчонке удалось сбежать, — безразлично кивнул Бенедикт. Несколько секунд он молчал, затем небрежно обернулся к Ланкарту. — Проверяй, что хотел.
Лишь теперь он рассмотрел своего ученика, слабой походкой шагнувшего в луч света, и лицо его вытянулось. Причиной послужило не то, что Киллиан выглядел так, будто его действительно едва подняли из могилы — на нем не было ни одного защитного красного элемента.
— Проклятье! — прошипел Колер, тут же становясь между молодым человеком и пленным данталли. — Будь ты проклят, Ланкарт, немедленно…
— Успокойся, Колер, — махнул рукой некромант. — Я знаю, отчего ты переполошился, но причин для беспокойства нет.
— Ты в своем уме? Харт, покинь помещение!
— Все в порядке, Бенедикт, — предательски слабым голосом произнес Киллиан, медленно выходя в тусклый круг света фонаря и попадая в поле зрение изможденного и перепуганного пленника, столкнувшись с ним взглядами. — Посмотри на меня.
Несколько мгновений Жюскин и вправду смотрел. Однако казалось, что сосредоточить взгляд на молодом жреце он отчего-то не может.
Сердце гулко ударило в грудь Харта изнутри.
«Не видит… он не может меня разглядеть…» — мелькнула одновременно победная и пугающая мысль.
— Попытайся взять меня под контроль, — лишенным эмоций, тихим голосом произнес Киллиан, медленно и осторожно опустившись на корточки рядом с пленником.