— Что ж, вижу, тебе удалось наверстать, раз война кончилась, а ты еще жив.
— Пожалуй, дело не столько в этом, сколько в том, что в самых страшных битвах — при Шорре или дэ’Вере — мне побывать не довелось, — солгал кукольник.
— Жаль! — в сердцах воскликнул Керн. — А я так надеялся услышать, наконец, подробности хоть одной из них!
Мальстен изумленно приподнял брови.
— Я надеялся услышать от вас подробности битвы при Шорре. У вас заметный каррингский выговор, здесь трудно ошибиться. Я был уверен, что вы застали Битву Кукловодов, — с не менее выразительной досадой отозвался данталли, поддерживая свой выбранный образ.
Аэлин наблюдала за спутником не без интереса: такой живой взгляд, яркие интонации и почти неестественная для Мальстена словоохотливость — все это казалось ей удивительным, и она никак не могла взять в толк, с чего данталли так расщедривается на общение с людьми, которых видит впервые в жизни. По отношению к ней он это демонстрировал крайне редко.
— Нет, я к тому времени… уже не воевал, — отозвался трактирщик, отводя взгляд.
— Что ж, пожалуй, боги были к вам милостивы: говорят, то была одна из самых жестоких битв за всю историю Арреды, — примирительно произнес Мальстен, одарив Керна ободряющей улыбкой. Трактирщик невесело улыбнулся в ответ.
— И это, пожалуй, все, что известно о том сражении, — вздохнул он и, качнув головой, поспешил переменить тему. — Впрочем, не будем тратить время на пустые разговоры о том, чего никто из нас не видел. Скажи лучше, что заставило тебя… то есть, вас со спутницей так отдалиться от основного тракта?
Аэлин недовольно прищурилась, сложив руки на груди, и выжидающе посмотрела на Мальстена. Тот лишь пожал плечами в ответ, предпочтя более не оговаривать укоренившегося в своих взглядах мужчину за пренебрежительно-снисходительное отношение к молодой женщине с парангом наперевес: в конце концов, в случае опасности эта недооценка могла сыграть данталли и охотнице только на руку.
— А что обычно заставляет путников держаться подальше от основных трактов, Керн? — вопросом на вопрос ответил кукольник.
— Вы в бегах? — нахмурился трактирщик.
— Это имеет значение — здесь, в безымянной деревне, которой нет на картах Арреды? — ухмыльнулся Мальстен. — Можно потратить всю ночь, перебрасываясь красочными подозрениями друг о друге, но, как по мне, это ни к чему. Так ведь вы сами выразились несколько минут назад?
Керн прищурился.
— Язык у тебя хорошо подвешен, сынок, — хмыкнул он, — вот только мне с преступниками проблемы не нужны.
— На каком же основании вы нас в преступники записали? — Аэлин внушительно посмотрела на Керна, с вызовом приподняв подбородок. — Поводов у вас не было, кроме выбранной нами дороги, да и его веским назвать можно с большой натяжкой.
— И впрямь, не много ли предвзятости, мой друг? — осторожно поддержал гостью Влас, многозначительно взглянув на односельчанина. Трактирщик смерил его недовольным взглядом, и Мальстен поспешил вновь вступить в разговор, намереваясь все же вывести его в мирное русло.
— Хорошо. Я расскажу, в чем дело, чтобы вам было спокойнее. Все просто: мы путешествуем в поисках одного человека, нашего близкого друга, попавшего в беду. В народе от Везера до Карринга ходят слухи, что в Сонном лесу обитает тринтелл, чей дар предвидения мог нам помочь. Мы долго ее искали, затем нашли и, благодаря ей выяснили, что наш друг еще жив, после чего поспешили ему на помощь кратчайшей дорогой.
— Что за друг? — чуть приподнял бровь Керн, демонстрируя вновь разгорающуюся заинтересованность. Мальстен качнул головой.
— Имя здесь без надобности, не в нем суть. А суть в том, что по воле богов наш кратчайший путь пролег через вашу деревню, и именно поэтому мы оказались здесь. Никаких дурных намерений у нас в отношении местных жителей нет, да и секреты ваши, по причине которых вы отгородились от внешнего мира всем поселением, нас, по большому счету, не волнуют. Мы лишь ищем пристанище на ночь, только и всего. Если устроить это невозможно, считаю необходимым прекратить спор и разойтись полюбовно: в конце концов, оснований для конфликта у нас нет. Что скажете?
Керн и Влас переглянулись, затем, выждав несколько мгновений, трактирщик вздохнул и кивнул:
— Что ж, рассуждаешь ты справедливо, надо отдать тебе должное. Можете оставаться на ночь здесь, но только при условии, что оружие свое вы оставите в трапезном зале.
Аэлин недовольно поджала губы: соглашаться на такое условие у нее не было никакого желания. Керн уловил ее реакцию и скептически хмыкнул: