Стефани задохнулась от пронзивших её новых ощущений. Широко открытыми глазами она вглядывалась в чёрную глубину глаз Джордана, трепеща от каждого прикосновения и пронзающего толчка. Страсть, безграничная страсть была написана на смуглом лице. Он придерживал её за бёдра, танцуя танец любви, открывая ей новые возможности их тел. Тяжело дыша, Джордан беспорядочно водил руками по её ставшей сверхчувствительной коже и она загоралась под его пальцами. В ответ Стефани возносила его на небеса. Гладя по широкому плато груди, она трогала пальчиками крохотные мужские соски, наклонялась, чтобы лизнуть их и радостно блестела глазами, когда Росс низко выдыхал, распаляясь всё больше. Он не мог дальше сдерживаться. И если первый раз он был осторожен, то теперь дал выход своей страсти. Росс шевельнулся, проникая в неё ещё глубже, вцепился в бёдра и, насадив до отказа, принялся бешено двигаться, доводя её то мелкими, то глубокими размеренными толчками до исступления. Светлые волосы Стефани разметались по плечам. Подчиняясь ритму, она привставала и опускалась, ахала, когда проникновения случались особенно жадными, а искры наслаждения разлетались внутри неё огненными всполохами, давно превратившись в бушующее пламя, сметающее всё на своём пути. Лёгкие, порхающие прикосновения её рук раздразнили Джордана не на шутку, крупные ладони захватили в плен её грудь и ласкали, ласкали без остановки. И вот она забилась в его руках, чувствуя приближение нового волшебства, выгнулась дугой. Рыча, Джордан прижал её к себе, рванулся в последний раз. Судорога пробежала по его мышцам и после этого он замер, вглядываясь в любимую мерцающими глазами:
— Стефани…
Обхватив её лицо ладонями, он приблизился, и долго со вкусом целовал её в губы.
Открыв наутро глаза, Стефани поначалу не сообразила, где находится. Она понятия не имела, сколько времени проспала, но по всем признакам на улице загоралось раннее утро — серая предрассветная мгла просачивалась сквозь неплотно задёрнутые шторы и наполняла номер Джордана тающе неверным светом. Номер Джордана, да-а… Как не узнать его! Память ожила, принося с собой стыд и раскаяние. Стефани долго лежала неподвижно, чувствуя рядом с собой тепло большого мужского тела, корила себя и её мозг терзали события прошлой ночи. Что она творила, Господи! Она помнила всё очень хорошо! Каждый поцелуй, каждую ласку. На Джордана Стефани смотреть боялась, но всё ж таки повернула голову и окинула взглядом его расслабленное тело и умиротворённое лицо. Росс тихо спал. А она с пугающей ясностью понимала, что не может дольше здесь оставаться. Думать о том, как Джордан проснётся, и они вновь займутся любовью, было выше её сил.
Потихоньку, с величайшими предосторожностями Стефани подвинулась в сторону, высвободилась из-под тяжести обнимающей её руки и перекатилась на край кровати. Холод и груз одиночества со всей силой обрушились на неё, окуная в суровую реальность, и она как никогда ощутила себя потерянной. Ещё было не поздно: можно одуматься, вернуться в постель, к Джордану, в тепло его объятий, скользнуть потихоньку обратно, но гордость не позволяла ей этого. Бесшумно, стараясь не дышать, Стефани нашла одежду, натянула трусики и осторожно взялась за платье. Оно было мятым, но уже сухим; лежало на стуле вместе с рубашкой и брюками Джордана, и Стефани покраснела, новым взглядом оценив эту груду набросанной одежды. Она помнила, как они лихорадочно срывали её друг с друга. А ещё выходило, что Джордан одел её, прежде чем принести сюда, а затем снова раздел и уложил в постель. Ох…
Натянув безнадёжно испорченное платье, Стефани нерешительно коснулась чёрного материала, провела по складкам, ощущая гладкость прохладной ткани: вряд ли она решится одеть его ещё раз! Это платье несёт в себе слишком много воспоминаний. Как частичка необыкновенного прошлого, которое нужно спрятать за семью замками. Даже сейчас просто глядя на него, она словно наяву ощущала, как скользят по её телу руки любимого, а хриплый голос нашёптывает, как она красива и как сильно он мечтает снять с неё это платье.