Вдруг раздается звонок и появляется Глебов, мой спаситель.
У него квартира этажом ниже. Я бегу в слезах и без кофточ
ки под его покровительство, но он почему-то не верит в мою
чистоту и относится с брезгливостью. Он дает мне пять руб
лей на первое время и выводит на улицу. С тех пор вот уже
год я веду в Москве жизнь без прописки, обучаясь рисунку
на курсах. Разговор про пять рублей у нас стал нарицатель
ным, потому что Глебов - максималист. СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Эта история тоже хороша!..Теперь я точно за
рыдаю!.. МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Обождите рыдать! Я хочу, чтобы вы услышали
историю, которая называется: "Любимый ученик". В четырнад
цать лет я с золотой медалью окончил, потом поступил, по
том защитился на третьем курсе и стал кандидатом, докто
ром, потом членом различных обществ - математических, аст
рофизических и т.п. Обсерватории рвали меня на части! И
вот теперь, после всех триумфов, вы видите перед собой
надломленного, усталого, изверившегося человека. А между
тем мои косвенные вклады в народное хозяйство составили бы
около одиннадцати миллиардов золотом! ДАМОЧКА. Ах! Милый! СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Золотом! (Рыдает.) МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Да, золотом! Или в конвертируемой валюте. Что
равнозначно. Но злая воля моего руководителя, старого,
бездарного академика Вермонтского, маразматика, саботажни
ка, сластолюбца и стяжателя выбила меня из рабочей колеи.
И вот перед вами бывший ученик, доктор наук в отставке. Я
работаю теперь во вневедомственной охране и проверяю про
пуска у сотрудников своего же института. Если бы вы виде
ли, как вчера я отхлестал своего бывшего руководителя, так
называемого действительного члена! Семь с половиной минут
он доказывал мне подлинность своей личности! Рожа у него,
надо сказать, была здорово помятая. Нализался, видимо, на
общем собрании Академии наук. (Кричит.) Мы перетряхнем их
гадюшники! Мы выбросим на помойку истории змеиные клубки
дутых величин!
Художница в одиночестве аплодирует. Затем сти
хает.
ДАМОЧКА. Все гении таковы.
Отходит к полукушетке, устраивается в прежней
позе.
ДАМОЧКА. Ах! Как не хочется мне идти на работу, Нинель Исидо
ровна! Ах! СТАРАЯ ВЕШАЛКА. А по этому поводу, дети, у меня есть своя
история, которая называется: "Любимая работа". Тридцатые
годы, как известно вам по музыкальным произведениям и по
произведениям кино, были годами напряженной, но одновре
менно праздничной жизни. Пришла пора и мне устраиваться
после шести с половиной классов. В то время у нас не было
такого: хочу - не хочу. В то время у нас была любимая ра
бота. У меня, например, была любимая работа медсестрой. То
есть, вначале эта работа называлась "нянечка" и "санитар
ка", и только попозже я выслужилась, уже перед войной. Как
я ее любила, свою работу! Халатик на мне всегда был
чистенький, сама я была завита раскаленными гвоздями. Ког
да я уходила на пенсию, уже в новое время, мне подарили
электрический самовар на пять литров емкостью. Вот и вся
история моей жизни. Не правда ли, забавно? МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Какая суровая простота! И истинно народное
терпение! И юмор! Вы интересны мне. Да. СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Ах, если б вы меня видели на ночном дежурстве
в лучшие годы! Когда я шла по темному коридору, от меня
летели искры, как от электросварки! МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Как вы образны! СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Я была постоянно голодна, но моя поджарость
была мне по душе. Я могла пять ночей не спать! И синие те
ни у глаз придавали мне... ХУДОЖНИЦА. Давайте я вас нарисую. СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Нет-нет! Я уже пятнадцать лет не фотографиру
юсь. ХУДОЖНИЦА. Я буду рисовать вашу внутреннюю сущность. СТАРАЯ ВЕШАЛКА (твердо). Не надо. ДАМОЧКА. Нарисуйте меня. ХУДОЖНИЦА. Вас? (Думает.) Хорошо. Я нарисую вас...
Уходит, возвращается с планшетом.
ХУДОЖНИЦА. ...роскошной советской содержанкой. Это будет со
вершенно новое в жанровой живописи сегодняшнего дня. ДАМОЧКА. Я согласна.
Художница рисует. Все смотрят.
СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Мало секса. МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. А на мой вкус... на мой взгляд, то есть... ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я выписывал ей "Историю искусств". ХУДОЖНИЦА. Я благодарна вам, Пантелеев. Но сердцу не прика
жешь.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Не прикажешь... конечно... Только вся эта на
родная мудрость сомнительна. Вот, я беру Даля и наугад от
крываю. (Берет Даля и наугад открывает.) "Первому выигрышу
не радуйся". Да, это... Да... "Выигрыш с проигрышем на од
них санях ездят". Ага... Дальше мы... смотрим... "Тиха во
да, да омуты глубоки", "чем глубже схоронится семя, тем
лучше уродится" , "рыба ищет, где глубже..." Чепуха! (зах
лопывает словарь.) Банальности какие-то. А им придали фор
му афоризмов. МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Нет. Народ велик! ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Да вы-то что о народе знаете в своей охране? МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Я?.. Вот так обвинение. А кто, по-вашему, пе
ресек все наше общество по вертикали. с самого верху дони
зу? ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. И - что? МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Да вот - пересек, и все усек! ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Чего усек-то? Чего? МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Тщету. Что ты баловень общества, что изгой
все одно. Тщета. Суета сует. ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ну, и что? МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Что? ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Дальше что? МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Дальше?.. Хм... Дальше... (Ходит. Останавлива
ется перед портретом дамочки.) Вот! Пожалуйста. Вот это! ХУДОЖНИЦА. Глебов! МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Да! Вот это! Вот - сети разврата, разрушение
организма, отравление потомков! Как всегда! ДАМОЧКА (обеспокоенно). Что вы там изобразили? ХУДОЖНИЦА. Да сидите вы спокойно. ДАМОЧКА. Спокойно!.. Может, вы меня ославили.
Встает, подходит к портрету.
МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Мне нравится. Главное, что так и хочется
съесть. Прямо с мизинца начать и по суставчику, по ребрыш
ку...
Художница и дамочка почти одновременно лупят
его по щекам.
ХУДОЖНИЦА. Растлитель! ДАМОЧКА. Сопляк! ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (дамочке). Ваша реакция непонятна. Объяснитесь. ДАМОЧКА. Что за цинизм!.. Ну хорошо, соглашаешься как-то ук
расить собою жизнь! Жертвуешь всем чистым и детским в себе
ради праздничности, ради взбадривания общества! И что?
Что?.. Приходит какая-то неудавшаяся молекула и во
всеуслышание обзывает тебя шлюхой!.. МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Да я ж польстить... ДАМОЧКА. Польстить?! Это ты в Париже можешь так льстить, тва
рям всяческим! А я... я!.. СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Бедняжка!.. ДАМОЧКА. Я - интеллектуально высокое, богато одаренное внеш
не, тонко-страстное и задумчивое н е к т о! Ясно вам? Н е
к т о! Этому еще нет названия.
Ложится на полукушетку.
СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Так им! Так! За всех нас! Браво!
Аплодирует.
ХУДОЖНИЦА (задумчиво). Так вам т а к о е нравится, Глебов?.. МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Да!.. Такое!.. Чтобы ползать в пыли!.. У
ног!.. Чтобы себя не помнить! (Становится на колени перед
полукушеткой.) Польстить! Ей-богу! ХУОЖНИЦА. Глебов! Опомнитесь! Она пуста! МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Может быть, в ней нет внутреннего содержания,
но мне так и хочется ее съесть. (Дамочке.) Теперь вы пони
маете, в каком контексте я сказал о съедобности ваших ми
зинцев? ДАМОЧКА. Зачем ты ушел в охрану? МОЛОДОЙ ГЕНИЙ. Я вернусь. ДАМОЧКА. Возвращайся. (Подает ему руку. Он целует ее.) Време
на не только меняются, но они еще и уходят. (Художница
молча удаляется.) И они утаскивают за собой нас. Как бы мы
ни упирались. Скажите ему, Нинель Исидоровна. СТАРАЯ ВЕШАЛКА. Давно ли, кажется, я сама возлежала на полу
кушетке? А теперь только врач-терапевт холодными пальцами
пытается продавить мою диафрагму... Да перемена давле