– Ведьма Мерси во всем виновата.
– Не должно такого случиться. Морис может что-нибудь сделать.
– Что он когда-нибудь делал, кроме того что транжирил отцовские деньги?
– Мелвин Мельник лишился рассудка.
– Я слышал, у него был рак мозга.
– Нет. Альцгеймер.
– Какая разница?
– Он сделал все, что мог.
– Не так много.
– А нам что делать?
– Молиться.
– Молиться? Чего это нам даст хорошего?
– Ладно, гений, какие у тебя планы?
– Не знаю, но все-таки лучше, чем фейерверк.
В то утро Заку снился город, которым он предположительно управлял. Снилось, что город движется к северу. Переберется ли Мерси когда-нибудь на Аляску, как утверждают геологи, или рухнет в море, не завершив долгий путь к северу?
Ведьма Мерси предупреждала. Камни крошились под ногами. Подчиненные Зака, вообще весь народ на дозорных башнях и вне башен, не обращали внимания на дрожавшую почву. Почти все верили, что история простит им самые темные моменты в погоне за прибылью. Но если Мерси права, город погибнет в страшном огне. Поэтому он движется к Канаде, по пути к холодной северной точке, стараясь избежать гибели.
Он проснулся на простынях, промокших от алкогольного пота. Опустил руку, нащупал бутылку и сделал глоток.
– Да отпустятся нам грехи наши. Слава в вышних Богу.
На городском совещании присутствовали Морис, Шейла, Зак, члены городского совета, капитан полиции и начальник пожарной охраны. Расселись демократично, как члены студенческого кружка.
– Если Мерси от чего-нибудь никогда не погибнет, – сказал начальник пожарной охраны, – так это от огня. Уверяю вас, старушка Мерси разочаруется.
– Никто больше ничего не хочет сказать? – спросил Зак. – Будем голосовать.
Вот так. После того как Зак стукнул молотком, начальник пожарной охраны оттянул Мориса в сторону и сказал:
– Слушай, у нас ведь опытная команда, правда? Делает все по инструкциям, да? Не будем разводить бюрократию. Нацелим фейерверк в океан, вот и все. В самом худшем случае пустим ко дну какой-нибудь корабль, полный ослиных задниц в капитанских фуражках.
Даже когда Шейла долго спала, она около полудня непременно звонила, а тут телефон молчит весь день. Может, какая-то неполадка в великолепном особняке Мельников. Тем временем Холли просидела дома почти целые сутки, приходя к заключению, что целомудрие – не такая великая мысль, особенно ночью.
Она пролистала свою телефонную книжку, но все фамилии в ней были вычеркнуты: слишком тихий, слишком разговорчивый, никогда не сквернословит, вечно сквернословит, слишком грубо действует, слишком медленно действует, чересчур мускулистый, чересчур костлявый.
– Господи Боже. Я в одиночестве смотрю телевизор. Вот до чего доводит целомудрие.
Она собралась плеснуть себе спиртного, но закупорила бутылку и поставила обратно в буфет. В голове и так уже туман, статическое электричество выводит из строя радиостанцию Холли. В нормальных обстоятельствах соблазн звучал двадцать четыре часа в сутки. Без этого никаких программ не осталось.
Она увидела себя в стеклянной дверце буфета. Послала воздушный поцелуй. Отражение улыбнулось смущенно и грустно.
– Привет, некто.
Посмотрела новости по широкоэкранному телевизору, купленному Гарри перед самой смертью. Какого черта они без конца крутят какие-то километры фейерверков?
Ее радовали проблемы, с которыми столкнулся город. По крайней мере, хоть что-то происходит. Когда-нибудь археологи раскопают руины. Она воображала себя одной из последних римлянок, раскинувшейся на краю бассейна. Она никогда не уедет из Мерси. Но, в отличие от Шейлы, останется одна.
– Шейла сильнее меня.
Шейла постоянно замужем. Не заставила одного мужа уйти, а другого умереть от сердечного приступа. Холли не из тех жен, которые говорят: «Не таскай сам этот телевизор, Гарри». Поэтому Гарри скончался, посмотрев свой широкоэкранный телевизор в первый и последний раз.
Холли снова вытащила каталог, решив продолжать Уроки фехтования. На следующий раз, пообещал инструктор, ученики будут биться друг с другом.
В тот день кто-то умрет.
Она выписала чек компании, поставляющей фехтовальное снаряжение, сунула в конверт. И определенно чувствовала, облизывая марку, что целует на прощание прежнюю Холли.
Положила руку на сердце. Больше никаких розничных торговцев, официантов, колледжских студентов, учителей средней школы, начальников пожарной охраны, капитанов полиции, консервативных авторов газетных колонок. Конец некой эпохи, хотя она останется в маскарадном костюме.