Шейла с чистой колеей из города Мерси, штат Калифорния, провела свой последний день на земле глубоко внизу; морфий вместе со светящимися пузырями создавали над больничной койкой плоскость света. Иногда видела над собой свою болтавшуюся руку, которая словно отделилась от тела и прощально помахивала.
Смерть приближалась скорей, чем предсказывали врачи. Шейла сумела втолковать Морису, что хочет кремации, кости никакого значения не имеют, скоро она будет нигде и повсюду. Но выпала из времени, не успев сказать, что прощает его за то, что он ее заставил слишком долго ждать его превращения в великого человека. Не поцеловала на прощание Холли, не извинилась, что долго скрывала правду о своей болезни. Чувствовала не сожаление, а онемение, видя искаженную картину, в которой была непонятно кем – Шейлой Первой или Шейлой Второй.
Дважды понимала, что умирает – перед самым последним визитом Мориса и сразу после него. Неужели Морис верит, будто кто-нибудь способен думать, как гора? Тогда что же такое любовь? Она старалась стать горой, но возвышавшиеся над ней врачи и сиделки напоминали, что она – человек.
Во время последнего визита Мориса чувствовала себя совсем маленькой. Когда он ушел, стала чуть больше, раздулась, как воздушный шар, готовый взлететь в небо.
А потом умерла.
Когда время для посещений закончилось, Морис отправился домой принять душ. Пришла Холли, попыталась заставить его поесть. У него еще есть время; у него уже нет времени. Он подписал документы, разрешая врачам не поддерживать в Шейле жизнь искусственным способом.
Заглянул в аквариум с золотой рыбкой.
Стал кликать золотую рыбку. А потом увидел, что она плавает брюхом вверх. Никто ее не кормил.
На телефонный звонок ответила Холли.
– Понятно, – сказала она, разъединилась, взяла его за руки. – Я знала, что это случится сегодня. Бедный Морис.
Он хотел сделать что-нибудь простое, обыденное – вымыть пол, сходить в туалет, что угодно, но не мог даже сдвинуться с места.
– Чем я могу помочь? – сказала Холли.
– Ничем.
– Давай налью чего-нибудь выпить.
Холли налила стакан воды. В стакане плавала Шейла. Он глотнул, и все кончилось. Он остался совсем один.
Возникла проблема с похоронами. Шейла рассердится: она просила кремации и настаивала, чтобы не было никаких похорон. Но Морис чувствовал – Холли его поддерживала, – что земля хочет принять в себя все, что осталось от Шейлы.
Он знал – Шейла этого им не простит.
После похорон Холли отвезла его домой. Помогла донести цветы, которые они расставили в спальне.
Темнело, тени трепетали на стенах. Она прикоснулась к его плечу, потом взяла за руку. Поцеловала в щеку, в шею, в губы. Он, задохнувшись, оттолкнул ее.
– Извини, – сказала она. – Я думала, это тебе поможет забыть.
– Все в порядке, – сказал он. – Буду пруд копать.
Воздух
Глава 15
Год спустя
– Не знаю, зачем я тебе помогаю, – сказала Холли, вытаскивая из шкафа очередную обувную коробку. – Хотя ты не такой плохой мальчик, Морис.
– От кого ты это слышала?
– От маленькой птички. Кстати, о птичках – тебе надо побольше есть.
– Дело в пруде. Слишком тяжелый физический труд.
– Ты же не сможешь навечно там спрятаться.
Он швырнул в угол коробку, где та и осталась лежать. Никогда не имел никакого понятия, сколько у Шейлы туфель, потому что она заняла этот шкаф в тот же день, когда въехала в дом.
– Долго ты намерена оставаться в городе-призраке? – спросил он.
– Не знаю. Он мне сейчас больше нравится. Проспав пожар, до сих пор не верю, что он был в самом деле. Теперь, когда все разъехались, стало гораздо тише. Теперь у меня загородный дом возле руин.
– Мы – туристы в Колизее.
– Предпочитаю считать нас жестокими римлянами. Что дальше собираешься делать, мэр?
– По правде сказать, не знаю.
– Ну, я за тебя проголосую. Тем временем ты всегда можешь снова жениться, завести целую школу рыбок. У каждого малька будут две матери – одна внизу, другая наверху. Шейла, может быть, приревнует. Кроме того, кому ты нужен?
– Ты рассуждаешь, как Альберт. Он решил, будто я испугался, что у меня никогда уж не будет детей, о чем якобы прежде всего говорил тот портрет.
Холли пожала плечами и потянулась к полке.
– Эй! Что это там за шляпами? Какая-то большая коробка, шкатулка…
Она сбросила на постель шляпы. Они вместе с Moрисом сняли коробку, поставили на пол.
– Может, мне лучше уйти, – сказала она.