Алекс встала.
– Вы приедете в Эмберли? Ах, Джеймс, вы снова увидите и дом, и мой портрет, который сделал Эдмунд и повесил в галерее, и мы поедем верхом на побережье и поднимемся на утесы, и…
– Мама! – В голосе Кристофера звучало нетерпение, потому что он в третий раз пытался привлечь к себе внимание матери. – Идите сюда и посмотрите!
– Ты закончил рисунок? – наконец спросила она. – Тогда дай мне посмотреть, милый.
Сэр Седрик Харвей ехал в Ричмонд-Парк в закрытом экипаже в обществе вдовствующей графини Эмберли, а также лорда и леди Бэкворт.
– Должна вас предупредить, Седрик, – сказала ему графиня за несколько дней до того (он как раз размышлял о том, в какой карете они поедут), – на тот случай, если вы забыли. Леди Бэкворт ни при какой погоде не может находиться на ветру. И теперь, когда здоровье ее мужа не в лучшем состоянии, она будет вдвойне осторожна.
И поэтому в душный и жаркий день в конце июня он поехал со своим другом, графиней и гостями в карете с плотно закрытыми окнами, в то время как все остальные ехали в открытых экипажах или верхом.
– Но это не имеет значения, Луиза, – сказал он тогда графине, – лишь бы они поехали. Странные они, эти Бэкворты. Я никогда не мог понять людей, неспособных просто радоваться жизни, ведь жизнь так коротка, а будущее полно неопределенности. Кажется, они не очень-то рады, что их сын вернулся домой?
– Эти глупые люди стыдятся, что он зарабатывает себе на жизнь, – ответила графиня. – Они не могут просто радоваться, что он жив и здоров. Когда Доминик три года был в армии, я страшно тревожилась, и это научило меня ценить каждую минуту общения с моими детьми.
– Но ведь это всегда так было, Луиза, – сказал сэр Седрик, прикасаясь к ее руке.
– Я ужасно рада, – говорила графиня Бэквортам, когда они ехали в Ричмонд-Парк, – что вы приедете в Эмберли на целый месяц. Пребывание в деревне действует так успокаивающе, не правда ли? И вам будет приятно подольше побыть рядом с вашими внуками, сударыня.
– Если бы только Александра не разрешала так часто выводить их из дома, – раздраженно проговорила леди Бэкворт. – Видите ли, морской воздух чрезвычайно опасен для их здоровья.
Леди Эмберли улыбнулась.
– А вы, сэр, должно быть, с нетерпением ждете, когда сможете больше времени проводить с вашим сыном, – сказала она, – пока он еще не отплыл в Монреаль.
Лорд Бэкворт склонил голову.
– Я привык жить без него, сударыня, – сказал он. – Все будет так, как то угодно Господу.
В общем, решила леди Эмберли, это было большое облегчение – добравшись до места, выйти из кареты и найти всех в шумном и веселом настроении.
Дженнифер, Анна и мисс Кэмерон занимались близнецами Доминика и маленькой Кэролайн. Кристофер сидел на плече у отца, крепко ухватившись за его волосы. Мэдлин смеялась над чем-то, беседуя с полковником Хакстэблем, Уолтером и мистером Чэмберсом. Доминик и Эллен болтали с Алланом Пенвортом. Александра, просунув руку под локоть Джеймсу, краснела по поводу какого-то, без сомнения, шутливого замечания, сделанного Уильямом. Виола Кэррингтон выглядела взволнованной и негодующей – остроты ее мужа часто приводили ее в подобное состояние. Граф Хэрроуби сосредоточился на беседе с Дунканом Кэмероном.
Весьма приятная картина, подумала старшая леди Эмберли. И в особенности она порадовалась, видя, что Мэдлин весела. Хотя с Мэдлин никогда ни в чем нельзя быть уверенной. Зачастую чем веселее она казалась, тем более беспокойно у нее на душе.
Но в этот день вдовствующей графине некогда было тревожиться.
Глава 6
Джин Кэмерон отошла от малышей и приблизилась к Джеймсу. Весело улыбнувшись, она взяла его за руку. Вид у нее был совершенно счастливый.
– Разве здесь не красиво, Джеймс? – промолвила она.
Джеймс накрыл ее руку своей и нежно улыбнулся.
– Давайте погуляем, – предложил он. – И вы ощутите у себя под ногами английскую траву, увидите над головой английские деревья и подышите воздухом сельской Англии.
– А на следующей неделе мы поедем в Эмберли, – сказала девушка, глядя на него сверкающими глазами. – Анна говорит, что это самое красивое место в Англии. Ах, Джеймс, я просто не могу этого дождаться!
– Сначала давайте насладимся сегодняшним днем, – сказал он. Потом огляделся и уже громче спросил:
– Никто не хочет прогуляться вместе с нами?
Прогуляться захотели все – Анна и миссис Чэмберс, Уолтер и Дженнифер, Доминик и Эллен. Мэдлин, стоявшая поблизости, даже не пошевелилась, хотя полковник и посмотрел на нее вопрошающим взором.
За прошедшую неделю Джеймс видел ее впервые. Она была в желтом, как солнечный свет, платье, необыкновенно оживленная и красивая. Но на него она едва взглянула и словно не узнала.
Джин улыбалась.
– Я могла бы провести здесь всю жизнь, – сказала она. – Я люблю эту страну, Джеймс.
– Вы соскучитесь по зимам, снегу и катанию на санях, – возразил он.
– По катанию на санях – возможно, – согласилась девушка, – но не по долгим-долгим зимам. Ах, это уж наверняка! Жаль, я не могу здесь остаться.
Он засмеялся.
– К Рождеству вы, наверное, начнете скучать по дому, – сказал он. – Как бы то ни было, вы увезете с собой замечательные воспоминания.
– Спасибо вам, – отозвалась она.
Они немного отстали от остальных. Она была очень молода, свежа и хороша собой. Такие и созданы для поцелуев.
А ему необходимо обнять какую-нибудь женщину и поцеловать. Женщину пылкую и нежную. Женщину, которая не заставит его чувствовать себя виноватым. Женщину, которая не была бы Мэдлин.
Но она слишком молода, чтобы флиртовать с ней. Своим поступком он объяснит, что хочет взять ее в жены. Он совершенно не знает, что она чувствует. Иногда ему кажется, что Джин явно благоволит к нему. Иногда же – что она видит в нем всего лишь старшего брата.
Этот поцелуй дорого ему обойдется. А он не уверен, что готов заплатить за него такую цену.
Джеймс улыбнулся Джин и ускорил шаги.
Через несколько минут Анна случайно услышала фразу, сказанную Эллен Доминику, – дескать, когда они вернутся, ей пора будет отнести младенцев в карету и покормить их. Если кому-то хочется поиграть с этими младенцами, заявила Анна, значит, нельзя терять времени. С ней согласились Дженнифер и Джин и направились в сторону экипажей.
– Нас бросили ради двух безволосых младенцев! – посетовал Уолтер.
– Эти леди узнают красивого юношу с первого взгляда, – сказал Доминик. – У Чарльза прекрасные серые глаза. Он унаследовал их от матери.
Эллен улыбнулась Джеймсу.
– Анна с Дженнифер стали лучшими подругами, с тех пор как познакомились прошлым летом, – сказала она. – Я рада, что они приняли к себе мисс Кэмерон. Кажется, ей здесь очень нравится.
– Это так, – сказал Парнелл. – Она говорила мне, как ей хотелось бы остаться в Англии.
– Бог мой, – заметила Эллен, – что скажет на это ее отец?
Джеймс медленно пошел обратно рядом с Эллен и ее мужем. Вполне понятно, размышлял он, что Джин так очарована английским пейзажем. Он и сам чувствует сильную ностальгию, бродя среди стволов огромных старых деревьев. Хотя он отрекся от своей родины и теперь считал таковой Канаду, такого места, как Англия, больше нет на свете.
Он огляделся и вдохнул густые ароматы лета.
И тут глаз его поймал мелькание чего-то желтого, которое было светлее и тоньше любого листика или лепестка. Он пригляделся. Кажется, она одна.
– Я вас догоню, – кинул Джеймс своим спутникам.
Он шел среди деревьев до тех пор, пока не обогнул то из них, прислонившись к которому она стояла. Теперь он увидел ее всю.
Мэдлин, должно быть, слышала, как он подходит. Она не притворилась, что он застал ее врасплох. Но и не двинулась с места; она только молча смотрела на него.
– Мэдлин! – воскликнул Джеймс. – Что случилось?