– Помню, однажды, – проговорил граф, – я просил одну женщину стать моей женой. Она отказала мне и сказала, что может предложить мне только дружбу и покой. Она сказала, что мне нужна страсть. В действительности я был с ней не согласен. То есть до тех пор, пока не полюбил Алекс. Видите ли, мне кажется, что вам, как и мне, необходима страсть. Будь я на вашем месте, я ни за что не согласился бы на меньшее.
– Но в результате может оказаться, что я вообще ни на что не соглашусь, – отозвалась Мэдлин.
– Да, – признал Эдмунд, вздыхая. – Это всегда рискованно. Но я так не думаю, Мэдлин. Конечно, это небольшое утешение, я ведь не чудотворец.
Она улыбнулась, снова прислонившись головой к окну.
– Не чудотворец, но я рада, что вы пришли, Эдмунд. Я всегда любила вас, но никогда не думала о вас как о брате, в отличие от Домми. Вы всегда были вверху, на пьедестале, но вы так же дороги мне, как и он. – Она нагнулась и поцеловала его в щеку. – Наверное, Александра не уснет, пока вы не придете, да? А ей не следует ложиться так поздно. Спасибо, что пришли.
– Давайте, – сказал Эдмунд, – я провожу вас в вашу спальню.
Глава 10
В течение двух последующих недель погода была прохладной и неустойчивой, но все ходили с визитами и за покупками в город и катались верхом.
Анна заявила Джин, что это позор – ставить свою жизнь в зависимость от погоды. Правда, она несколько раз виделась с сэром Гордоном Кларком и всякий раз беседовала с ним.
– И я уверена, что он так же увлечен мной, как и я – им, потому что он всегда устраивает так, чтобы сесть рядом со мной. Но никогда не бывает так, чтобы рядом не было других гостей, Джин.
– Они не разъедутся до бала, который дает лорд Эмберли, – напомнила Джин. – Может быть, вам удастся побыть наедине с ним на балу?
Анна скорчила гримаску.
– Скорее всего, – сказала она, – тогда-то он меня и поцелует, но решит, что еще слишком рано делать признания. А потом вернется домой с мистером и миссис Кларк. Мне суждено остаться старой девой. Какая трагедия!
– В девятнадцать лет? – спросила Джин с улыбкой. – Вы совсем старушка, Анна.
– А вы, Джин, бедняжка, – продолжала Анна, – вы почти не видели лейтенанта Коули, да? Только на танцах у Корт-ни. Вы гораздо чаще видите Ховарда. Жаль, что мы не можем сделать из него романтического возлюбленного для вас. Он на самом деле очень мил, но страшно скучен.
– Я не нахожу его скучным, – возразила Джин. – Но, впрочем, я и не вращалась всю жизнь в таких сферах, как вы.
Анна не поддержала это направление разговора.
– Я получила письмо от Дженнифер, – сообщила она, округлив глаза. – С тех пор как мы уехали из Лондона, ей сделали два предложения, и ни об одном из этих джентльменов я ничего не слышала. Точнее, одно предложение сделали ей, а с другим обратились к ее деду. Она говорит, что не может принять ни одно из них, потому что у нее целая вереница поклонников. Не похожа на Дженнифер такая необузданность, но у меня создалось впечатление, что ей не очень-то весело. – Голос Анны звучал задумчиво.
– А как же мистер Пенворт? – спросила Джин. – Я думала, у них полное взаимопонимание.
– Но они несколько раз серьезно поссорились, – ответила Анна. – Деду Дженнифер не нравились его ухаживания, и мистер Пенворт сказал Дженнифер, что она не должна чувствовать себя связанной с ним, что она должна выезжать и развлекаться и встречаться с другими джентльменами. А Дженнифер ответила ему, что если он намерен жалеть себя из-за того, что не может предложить ей свое тело полностью, он может убираться вон. Аллан уехал домой в Девоншир. Дженнифер притворяется, что ей все равно.
– Он мне понравился, – сказала Джин. – Мне кажется, он сильно увлечен Дженнифер, бедный джентльмен. А она – им.
Анна вздохнула.
– Все ждешь, ждешь, когда же наконец станешь взрослой, верно? – сказала она. – Но когда человек становится наконец взрослым, жизнь оказывается совсем не такой простой.
– Это все дождь, – заметила Джин. – Когда прояснится, настроение у вас улучшится. В конце концов, сэр Гордон все еще здесь, и до того как он уедет, можно жить предвкушением бала.
– Да! – Анна повеселела. – И я действительно хочу потрогать эти золотисто-каштановые кудри, прежде чем он уедет.
На душе у Джин было неспокойно. Скоро ей придется вернуться в Лондон, а потом и в Монреаль. Ей хотелось увидеться с отцом и Дунканом; снова оказаться дома, встретиться со своими старыми друзьями. И тем не менее ей хотелось, чтобы время остановилось. Она знала, что до конца дней своих будет дорожить воспоминаниями об Англии и о тех, с кем она познакомилась здесь.
– Джеймс, – сказала она как-то утром. – Я никак не могла вас найти. Пойдемте прогуляемся?
Он повернулся к ней и улыбнулся.
– Не боитесь промочить ноги? – спросил он.
– Подол намокнет, – сказала Джин, – но я приду домой и переоденусь. Ничего страшного.
Они медленно направились по долине, на которую он только что смотрел из окна. Утро было холодное, сырое, с низко нависающими серыми тучами и ветром, дувшим им навстречу со стороны моря.
– Ах, – воскликнула она, – замечательно! Правда красиво, да, Джеймс?
Он наклонил голову, чтобы увидеть ее лицо, окруженное полями шляпки.
– Да, очень красиво, – сказал он. – Розовые щечки и блестящие глаза. Носик также чуточку покраснел, но я слишком джентльмен, чтобы заметить это.
Девушка весело рассмеялась.
– Я имела в виду погоду, глупый, – сказала она. – Правда красиво? – И, закрыв глаза, она подняла голову.
– Я думал, что теперь-то вы почувствовали, какой отвратительной бывает погода в Англии, – сказал он. – И вам не терпится уехать домой.
– Нет, – возразила она. – Мне хочется вдоволь насладиться тем временем, что у меня еще остается.
Они шли некоторое время в дружеском молчании.
– Джеймс, – выпалила Джин в конце концов, – можно мне поговорить с вами?
– Ну конечно, – ответил он, сжимая ручку, лежащую у него на локте. – Что случилось, Джин? Какие-то неприятности?
– Нет, – ответила она. – Наверное, совсем ничего. Но я правда не знаю, что делать, если это произойдет.
Джеймс мягко улыбнулся, глядя на нее:
– И что же, по-вашему, может произойти?
– Мне кажется, мистер Кортни может попросить меня стать его женой, – сказала она.
Он споткнулся и удивленно посмотрел на нее.
– Мистер Ховард Кортни? – спросил он. – Его считают убежденным холостяком. Так он ухаживал за вами, Джин? Простите – я стал ненаблюдательным. Я не заметил.
– Ему нравится сидеть рядом со мной и разговаривать, – сказала она. – И он поцеловал меня на приеме у Мортонов.
– Вы приводите меня в изумление, – признался он. – А каковы ваши чувства, Джин? Он весьма достойный джентльмен, я уверен. Может быть, немного скучноватый.
– Вот так все думают, – возразила Джин, – но это не правда. Он любит поговорить о своем хозяйстве и работе, но в этом нет ничего скучного. И поцелуй мне понравился.
Некоторое время Джеймс молчал.
– Вы очень молоды, Джин, – проговорил он. – Вам придется жить в чужой стране, вдалеке от родных.
– Знаю, – ответила она, – и он даже еще не сделал мне предложения, а может, и вообще не сделает. Но мне нужно приготовиться, понимаете, потому что он может сделать мне предложение и мне придется принять трудное и очень важное решение.
– А это не потому, что вам делают предложение впервые и вы считаете, что обязаны его принять, потому что оно может оказаться последним? – спросил он. – Наверное, я могу видеть все более объективно, чем вы, и уверяю вас – без сомнения, в течение нескольких ближайших лет у вас не будет недостатка в предложениях.
– Я думала об этом, – отозвалась Джин, – потому что это лестно – когда тебя целуют и ищут твоего общества. Но я считаю, что дело не в этом, Джеймс. Это прозвучит глупо, но мне кажется, я его люблю.