Трупы, трупы трупы. Матери обнявшие в своих чад в последней попытке уберечь; застреленные и зверски добитые мужчины; молодые девушки в изорванных одеждах, недоуменно уставившиеся в черноту свода, словно бы вопрошали остекленевшими глазами: «За что?»
Нарастающий страх при виде знакомого силуэта, и божественная радость облегчения от осознания ошибки:
«Не она! Не она, – стучало сердце. – Не она! Не она!»
Боязнь увидеть и необходимость смотреть – вот и все на чем он сконцентрировался. Иногда приходилось останавливаться и переворачивать погибших.
«Соседка Нэйна! – облегченно выдыхал он. – Кьера…»
«Не она! Не она!» – радовался Майло на грани сумасшествия.
Вернувшись к северному входу, принялся осматривать погибших с самого начала. По положению тел стало ясно – враги ворвались отсюда и сразу же смяли дозорных. Паникующие селяне устремились к южному выходу, но налетчики настигали, устроив настоящую резню.
Подбегая мимо источника, Майло услышал слабый стон.
– Есть кто живой? – крикнул он с надеждой. Стон повторился.
«Кажется кто-то укрылся у черного входа!»
Хижина, скрывавшая тайный лаз, в отличие от большинства зданий поселения, сгорела не подчистую. Обвалившись, балки притушили огонь, но завалили вход в тоннель, заблокировав последнюю возможность вырваться из ловушки. Неподалеку от пепелища и в стороне от груды тел, Майло заметил прислонившегося к земляной стене мужчину.
– Алекс! – разглядев в дымном сумраке, воскликнул радостно Майло.
– Кто… кто… – простонал раненный. – Не узнаю голос… не вижу лица…
– Это я – Майло Ли, – парень приблизился и увидел, что все лицо Алекса измазано кровью и грязью.
– Майло… Майло… Ма… – мужчина беззвучно, как выброшенная на берег рыба, хватал ртом воздух.
Майло бережно приподнял его голову. Даже через длинные спутанные волосы прощупывалась огромная рана.
– Держись, Алекс, не трать силы…
– Ма… Май… – шептал десятский. – Силы мне уже не… Майло… они убили не всех… Майло… слышишь? – он старался изо всех сил, вкладывая в сбивчивый шепот оставшуюся жизнь. – Воды… воды…
– Держись, – Майло склонился к самому лицу, – Держись, дядя Ал! Сейчас я принесу. Ты только держись! – и дернулся было бежать, но Алекс ухватил его за одежду:
– Стой… стой…
Сглотнул, глаза слепо шарили, не видя ничего вокруг.
– Кай… Крос… слышишь? Крос… слышишь?
– Слышу, дядя, слышу. Крос, да?
– Да… Крос… Крос… главный… он… они…
Майло терпеливо вслушивался в слабый лепет умирающего.
– Заб… забрали… их…слышишь? Слышишь… женщин… Крос… Крос… – силы оставляли Алекса.
– Держись, Алекс, слышишь? Я вытащу тебя отсюда! Сейчас вернусь – принесу воды, – с этими словами Майло бросился к источнику. Подбегая, схватил кувшин с отколотым горлышком и, сдвинув в сторону сор с поверхности, зачерпнул ледяной воды.
После слов Алекса не стало спокойнее. Тревожные мысли боролись с надеждой – она может быть жива! Может быть в лапах ублюдков, устроивших бойню…
– Глотнешь воды из нашего источника, и сразу полегчает, – с деланной бодростью прокричал Майло возвращаясь с кувшином.
Алекс не ответил. Широко открытые глаза остановились навсегда.
***
Майло не смог бы сказать сколько прошло времени. Ноги налились свинцом, из груди вырывалось прерывистое, сопровождаемое хрипами и свистом дыхание. Все происходящее утонуло в смрадном тумане.
Он давно не ел и только изредка пил воду. Потом вновь принимался за тяжелую работу: переносил и укладывал ровными рядами погибших. Перетащив очередное тело, всматривался в знакомые черты. Он знал каждого из них: с одними болтал вечерами, вернувшись с охоты; с другими рыбачил; кому-то помогал ремонтировать покосившуюся хижину, а от кого-то принимал помощь и сам.
Закончив, безмолвно смотрел на ровные ряды тел. Хотелось чем-то накрыть их, но все ценное, что не забрали налетчики, сгорело в пламени.
– Прощайте, – голос дрогнул, и парень почувствовал ком в горле, на глазах блеснули слезы.
Наружу что-то рвалось из груди, что-то стиснутое, сдерживаемое и темное.
Парень упал на колени и уткнулся лбом во влажную грязь. Рыдания сотрясли плечи.
– П-п-простите! – слезы душили, прорываясь горькими стенаниями. – Про-о-остите-е!