Гуля смотрела на мужа своими непроницаемыми раскосыми глазами. Неизвестно, что поняла она из этого разговора, но, похоже, эти рассуждения ей не нравились. Ее бы первую в Рейхе и отбраковали, подумал Михаил, вспомнив, как истинные арийцы относились к людям иной расы. Гарик, конечно, был человеком душевным, но когда пускался в теоретические рассуждения, хотелось иной раз заткнуть уши. А он, кажется, даже не понимал, что несет.
– И что же, все сидят в своих общинах и к чужим не суются? – спросил Михаил, чтобы отвлечь Гарика.
– Ну почему не суются. Торгуют друг с другом помаленьку. Главное – документы при себе иметь. Когда на другую станцию приходишь, первым делом их проверяют, а у меня такие документы, что везде пускают. Потому что я – сталкер. Добытчик, – похвастался гость.
Не сразу, но поделился Петр и своими соображениями о том, что кто-то выжил в подвалах МГУ.
– У нас ходит легенда об Изумрудном городе, – сказал он. – О том, что ученые наладили там почти такую же жизнь, какая была до Катастрофы, но к себе не пускают никого.
– Разумно, – согласился Михаил. – Я бы тоже не пускал, если бы у нас тут была райская жизнь. Да только сомневаюсь я, что там кто-то уцелел. Пару раз я, правда, видел людей возле реки, но мне кажется, это были разведчики из метро, как ты. Да только вот что странно. Ведь говорят, что в подвалах МГУ морозильные установки работали, потому здание и могло стоять. Там ведь воды грунтовые. А как же оно теперь стоит?
– Значит, ты тоже видел, что стоит? – тихо спросил Петр.
– Да ведь с берега реки, где мы были, его хорошо видно, – удивился Михаил.
– А у нас считают, что это морок один. Что оно уже рухнуло давно, – произнес Петр. – Просто мы хотим его видеть – вот и видим.
– Не может быть, – уверенно сказал Михаил. – Ладно б одному померещилось, но если нескольким в разное время… Просто, может быть, это все байки.
– Насчет Изумрудного города?
– Насчет морозильных установок. Может, не было их никогда.
– А насчет туннеля Метро-2, который ведет в Раменки – тоже байки? Говорят, правда, что по Раменкам так жахнули – ничего не уцелело, весь подземный город разнесли к чертям. Но это ведь только слухи. Может, сохранилось там убежище, и те, для кого его отрыли, живут себе припеваючи.
– Не знаю, – честно сказал Михаил. – Может, и есть туннель, да что нам с того?
– А тебе никогда не хотелось сходить на разведку? Может, там лучше, чем здесь.
– Смеешься? – спросил Михаил. – Мы из метро с женой пришли сюда, а ты меня обратно в метро хочешь зазвать?
– А вы откуда пришли? С Киевской? Там сейчас богато живут, на Киевской. Кольцевая и прилегающие станции сейчас – территория Ганзы. Торговое государство, граждане его едят досыта и за жизнь свою более-менее спокойны. Конечно, все относительно, брат. Метро – это особое место. В туннелях всякое случается, и никто не может сказать, что ждет его завтра. Там же, на Киевской, по слухам, люди пропадают.
– Как – пропадают? – удивился Михаил. – Куда?
Он тут же вспомнил, что Ланка в свое время рассказывала то же самое. А он тогда думал, что это просто бабские сплетни, слухи.
– Если б знать, брат. Пропадают – и все. Утром глядь – одного, другого недосчитались. И никто их больше нигде не встречает, вот ведь в чем штука. Там, понимаешь ли, туннели к Парку Победы завалили. Нехорошая какая-то вышла история – там ведь люди живые остались. Не иначе, прокляли они тех, кто завалил, перед смертью. И все же я считаю, поторопились вы сбежать. Конечно, пока державы друг с другом воевали, людям несладко было.
– Державы? – удивился Михаил.
– Ну, Полис, Ганза, Рейх, Красная Линия. Остальные альянсы я и не считаю – некоторые одну-две станции занимают. У нас там прям феодальная раздробленность наступила. И везде корочки показывай, а кое-где и пригоршню патронов вдобавок сунуть приходится, чтоб пропустили, – пригорюнился было сталкер, но вскоре вновь оживился. – И все же теперь в некоторых местах живут совсем неплохо. Если ты хороший лекарь, ты мог бы пригодиться в Полисе, брат. Это на Библиотеке Ленина и трех соседних станциях. Там сидят ученые и вовсе не голодают. И даже свет не экономят. Последний оплот науки, так сказать, вот и не жалеют для него ничего.
– Ну какой я лекарь. Так, недоучка. А на Спортивной что сейчас? – спросил Михаил, вспомнив вдруг людей, которые забрали маленького Матвея.