На этот раз он решил перейти по чудом сохранившемуся мостику на ту сторону реки, в сторону Сетуньского стана. Там, на холмах, среди руин иной раз кормились зайцы. Что уж они там ели – остатки сухой травы, торчащие из-под снега, или коренья какие-нибудь в теплую погоду выкапывали, он не знал. Нынешние зайцы не очень были похожи на прежних, но мясо у них отличалось отменным вкусом. Михаил старался не думать о том, в кого они сами превратятся, питаясь таким мясцом, и утешал себя тем, что чем дальше от центра города, тем вроде бы фон слабее.
Но сегодня ему не везло. Увязавшийся за ним Мальчик вспугнул одного зайца, но Михаил в него не попал. А пытаясь перелезть через бревно, поскользнулся, упал и сильно ушиб ногу. Он уже хромал обратно к мосту, когда со стороны бывшего стана послышался хруст и треск. Кто-то, видимо, привлеченный звуком выстрела, целенаправленно продирался к нему через кусты – и у Михаила были все основания постараться избежать встречи с неизвестным. Хаски, обычно бойкий и злой, неуверенно поджал хвост и пятился, тихо ворча и вздыбив шерсть на холке. Михаил спешил изо всех сил, вот уже позади остался мостик, осталось преодолеть подъем – и будет вход в убежище. Но то, что сзади, уверенно его нагоняло. Уже слышно было тяжелое сопение – чудовище будто принюхивалось к его следам. Мальчик, словно щенок, жался к ногам человека и тихо скулил. Михаил, выбиваясь из сил, хромал к заветной двери: если его сожрут, все остальные просто не выживут – в бункере останутся женщины, дети, Гарик и больной, который вообще ни на что не годен. Запас продуктов не так уж велик, и они просто перемрут с голоду. Эти мысли придали ему сил и, наконец, он чуть не рухнул возле входа в убежище. Торопливо постучал условным сигналом, и его впустили. Оглянувшись в последний момент, он увидел метрах в двухстах безобразную морду в бородавчатых наростах с красноватыми глазами, в темноте угадывалось массивное туловище. Голова будто утопала в плечах, складки кожи защищали зверя, делая практически неуязвимым. Чудовище торопилось по следам человека. Михаил вздрогнул и с трудом подавил желание перекреститься – справа налево, как учили тогда, еще в прежней жизни, на съемках. Он протиснулся в дверь, отпихнув Мальчика, которому явно хотелось нырнуть туда вслед за ним, и накрепко ее запер. Через несколько минут он услышал глухой удар – такой, что задрожали стены, и сверху посыпалась пыль. Михаил, пройдя в тамбуре дезинфекцию, то есть сняв химзу и ополоснувшись под тонкой струйкой ржавой воды, вышел в общую комнату – и все взгляды обратились на него.
– Ничего, – сказал он, силясь улыбнуться, – дверь выдержит.
Словно в ответ на это, раздался новый удар. Зверь явно не спешил убираться от места, от которого исходил вкусный запах добычи. Потом раздались скребущие звуки – возможно, тварь пыталась расковырять землю.
– Ай, – вскрикнула Ирка. – Оно хочет прорыть ход к нам.
– Не пищи, трусиха, – презрительно осадила ее Наташа, махнув рукой с шестью растопыренными пальцами. – Чем громче будешь орать, тем быстрее оно сюда придет.
Тем не менее она, словно невзначай, подвинулась поближе к Рустаму. Михаил опять отметил про себя, что Наташка, младшая, ведет себя с Иркой слишком бесцеремонно, и вновь почувствовал угрызения совести. Ведь обе – его дочери, пусть и от разных матерей, почему же он так любит одну и не любит вторую? Словно уловив его недовольство, подошла Сакина, безмятежно потерлась щекой об его руку. Ее всеобщая тревога явно не волновала. Одного взгляда на ее красивое лицо было достаточно, чтобы слегка успокоиться. Михаил машинально погладил девочку по темным волосам. Интересно, о чем она думает, и думает ли вообще? Явно толком не осознает происходящее. Можно даже в чем-то позавидовать ей – такая и собственной смерти не заметит. А вот Джаник явно перепуган, хоть и старается не показывать виду.
– Кто это, дядя Миша? – спросил Рустам, сощурив и без того узкие черные глаза. – Помолчите, женщины, – бросил он Ирке и Наташе, и забавно было слышать такие слова от парня семнадцати лет. Вернее, было бы забавно, если бы не отчаянное положение.
Максим вопросительно глядел на отца. Ланка подошла, молча потрепала сына по затылку.
– Не знаю. Таких здесь еще не видел. Пасть – как чемодан. И не отвяжется теперь, – пробормотал Михаил. – И как назло, ничего добыть сегодня не удалось.