— Та песня… — сказал я.
— Песня?
— Зачем вы поёте такие песни?
— Просто там всегда заказывают такой репертуар, — ответила женщина, приглушённо засмеявшись, будто ей стало стыдно.
— Я, наверно, покажусь бестактным, когда скажу, что самый верный способ избежать исполнения таких песен — это просто-напросто не ходить туда.
— Я и действительно не намереваюсь больше там появляться. Никчёмные людишки.
— Ну тогда что же вас заставляло ходить туда всё это время?
— Скука, — проговорила она еле слышно. Скука. Это было точно подмечено.
— Пак недавно сказал, что ему жалко смотреть на то, как вы исполняете шлягеры, поэтому-то он не выдержал и ушёл.
В темноте я внимательно взглянул на её лицо.
— Ох, уж этот Пак, консерватор во всём! — весело рассмеялась учительница.
— Добряк он, — сказал я.
— Вот-вот, слишком уж добрый.
— Мисс Ха, вам никогда не приходило в голову, что Пак в вас влюблён?
— Ну, что вы всё «мисс Ха» да «мисс Ха»! Не называйте меня так! Вы мне по возрасту в старшие братья годитесь!
— Как же мне вас называть?
— Просто зовите меня по имени — Инсук.
— Ин-сук, Ин-сук! — тихонько проговорил я. — Что ж, звучит хорошо… Но вы так и не ответили на мой вопрос…
— А вы что-то спросили? — ответила она, смеясь.
Мы шли мимо рисового поля. Когда-то давно, слушая летними ночами доносящееся с окрестных полей кваканье лягушек, напоминающее звук, как если бы одновременно взяли и перемешали множество ракушек, я рисовал в своём воображении россыпи мерцающих звёзд. Со мной часто происходила такая удивительная вещь, когда слуховые образы сменялись визуальными. Что такого было в моей голове, что превращало лягушачье кваканье в мерцание звёзд? И в то же самое время это совсем не означало, что в тот момент, когда я любовался звёздами, которые, казалось, готовы просыпаться дождём с ночного неба, я представлял квакающих лягушек. Когда я любовался этой звёздной россыпью, то расстояние между мной и звёздами, а также между самими звёздами, не ощущалось, как непреодолимое, как это было написано в учебниках по астрономии. Наоборот, казалось, что мои глаза всё больше прояснялись, и звёзды, постепенно приближаясь, становились всё ярче и отчётливее. И в тот момент, когда я оторопело стоял, ошеломлённый этим расстоянием, которое невозможно преодолеть, мне казалось, что моё сердце разорвётся на части. И почему было так нестерпимо больно? Отчего в те далёкие дни меня так бесили эти мерцающие звёзды, что в бесчисленном множестве были раскиданы по ночному небу?
— О чём призадумались? — спросила учительница.
— О кваканье лягушек, — отвечая, я поглядел на ночное небо. Звёзды были еле видны, скрытые оседающим на землю туманом.
— Надо же, и вправду, лягушки! А я их услышала только сейчас. Я всегда думала, что лягушки в Муджине начинают свой концерт после двенадцати.
— После двенадцати?
— Да, когда перевалит за полночь, в доме, где я снимаю комнату, прекращает работать радио, и единственное, что можно услышать в это время — кваканье лягушек.
— И чего это вам не спится в столь поздний час?
— Да нет, просто иногда не могу заснуть.
«Просто не могу уснуть». Скорей всего, это была правда.
— А она красивая? — неожиданно спросила учительница.
— Кто? Жена?
— Да.
— Красивая, — рассмеявшись, ответил я.
— Счастливый вы… В деньгах нужды нет, красавица жена, милые дети… Чего ещё…
— Вот детей-то ещё и нет. Выходит, что пока не совсем счастливый…
— Ой, когда же вы поженились, что ещё детишек нет?
— Уж четвёртый год пошёл…
— Раз не по делам приехали, что же без жены?
Я негромко рассмеялся. И почему это учительница задаёт такие вопросы? Она же проговорила ещё более оживлённо.
— Впредь буду звать вас старшим братом. Увезёте меня в Сеул?
— А вы хотите в Сеул?
— Да.
— Не нравится в Муджине?
— Ещё немного, и я, кажется, сойду с ума. В Сеуле у меня много друзей по институту… ой, до чего же хочется поехать туда! — Она на секунду взяла меня за руку, но тут же отпустила. Меня вдруг окатила волна возбуждения. Я нахмурил брови. Ещё и ещё раз. Наконец волна схлынула.
— Куда бы вы ни поехали, студенческой поры уже не вернуть… Вы — женщина, и до тех пор, пока вы не обретёте семейное пристанище, где бы вы не оказались, будет казаться, что сходите с ума.