— Скорей всего. Может, даже придём уже после того, как рассветёт, — ответила Гымнэ.
— А как выглядел тот врач?
— Очень даже симпатичный. Высокий, круглолицый, кожа белая. Наверно, генерал Ли Сун Син[42] тоже так выглядел. Только вот жалко — прихрамывает он.
— А ты всё-таки смелая! Всё смогла рассказать? — хихикнула Пондоги.
— Ну и намучилась я там — двух слов не могла связать… Но он, похоже, сам обо всём догадался.
Они переходили по каменному мостику, переброшенному через канавку.
— Ты умывалась? — спросила Гымнэ.
— Нет.
— Давай тогда умоемся.
— Здесь?
— Ну ладно, тогда пошли до ручья, там и умоемся!
Гымнэ вдруг остановилась и посмотрела в сторону деревни. Пондоги тоже оглянулась вслед за подругой.
Вдали, сбившись в кучу, чернели тёмные силуэты домов. Окутывающий поле и всё вокруг мрак прокрался и в их сердца.
— Ну и холод. Всё никак дрожать не перестану, — пожаловалась Гымнэ и снова зашагала. Пондоги тоже ещё больше съёжилась и засеменила вслед за подругой.
Долгое время они просто шли, не говоря ни слова. Деревня осталась далеко позади. Вдруг Гымнэ испуганно отдёрнула ногу.
— Ты что? — переполошилась Пондоги.
— Фу, напугалась, — сказала Гымнэ, снимая с ноги кузнечика и отбрасывая его подальше от себя.
Они снова продолжили путь.
— Как думаешь, что они сейчас делают? — спросила Пондоги.
— Что толку думать об этом? — недовольно проворчала Гымнэ. — Ты что, думаешь сейчас о нём?
— Нет, просто вдруг стало интересно, что же они сейчас делают…
— Что им ещё делать, спят себе, конечно… Спят все, как один… И храпят, как свиньи, ни о чём не подозревая… Брось уже думать про них, поняла?
— Хорошо. Просто… ты до этого упомянула генерала Ли Сун Сина, вот я и… — проговорила Пондоги, чувствуя, как в груди что-то сдавило.
— Кто знает? Может, они всё это выдумали — и про Ли Сун Сина и про Са Мён Дана[43], и про Ю Гван Сун[44]?
— И вправду, а вдруг они всё это выдумали, скажи-ка?
— То-то и оно.
— Но всё-таки с ними было так интересно…
Пондоги вспомнился их длинненький красный треугольный флажок. Он всегда был с ними, куда бы они ни ходили. И там, где был такой флажок, Пондоги вместе с остальными учились народным танцам под гармонику и пели хором. А также ходили в лес косить траву, которую потом, хихикая, перемешивали с коровьим навозом, делая компост. Ещё научились играть в игру «Ша-шечка, ша-шечка! И-ди сюда!» и наслушались рассказов про адмирала Ли Сун Сина. Прошлое лето было весьма суматошным — приехали на сельхозработы студенты. Их главной приметой были соломенные шляпы в виде снопа и, как у всех городских, белая-пребелая кожа, правда, вскоре почерневшая на солнце.
Шутки. Смех. Ах, тот весёлый смех! Хлопанье в ладоши. Поздние возвращения в деревню при свете колыхающихся в темноте факелов, сделанных из сосновых смолистых веток и заполонявших собою всю гравийную дорогу. Радостная усталость. Тихий шёпот. О, этот шёпот…
— Ты что, плачешь что ли? — спросила Гымнэ, обернувшись.
— Нет — ответила Пондоги. — Правда, не плакала.
— Идёшь молча, вот я и подумала, что ты плачешь.
Гымнэ снова принялась шагать.
— Тебе всё-таки больше повезло. Ведь вы даже письмами обменивались… — вздохнула Гымнэ.
— А разве ты не получала письма?
— Всего-то одно и было.
Вокруг становилось всё светлее. Пондоги шла и глядела, как покачиваются две косички на голове Гымнэ в такт её шагов. Впереди серебристо заблестела речка. Девушки отошли от деревни уже очень и очень далеко.
— Умоемся, что ли?
— Давай.
Они присели на корточки на камнях, проложенных через речушку. Студёный холод речной воды подобрался к их коленям. Ни одна и ни другая даже и не думали опускать руки в воду. Гымнэ сидела, полностью спрятав руки в рукава, а Пондоги так же как и подруга, сжавшись в комочек, сидела на корточках, обернув руки подолом юбки. Журчанье бегущей воды доносилось до них то громко, то едва слышно, будто издалека.
— Давай кто проиграет в «камень, ножницы, бумага», тот опустит первым руку в воду, — предложила Гымнэ.
— Давай!
Всё так же не вытаскивая руку из рукава, Гымнэ то сжимала, то разжимала ладонь в сторону Пондоги. Пондоги же, приподняв свою правую руку, закутанную в подол юбки, приготовилась к розыгрышу. Она посмотрела на обветренное осунувшееся лицо Гымнэ с посиневшими губами. Она была уверена, что выглядит точно также, как и подруга, и ей вдруг так захотелось увидеть маму, которая, ни о чём не подозревая, спала сейчас дома.
42
Корейский военачальник (1545–1598), известность ему принёс созданный им кобуксон (корабль-черепаха), благодаря которому Ли Сун Син одержал победу над японским флотом в 1592 г. во время Имджинской войны с японцами.
43
Буддийский монах (псевдоним Ю Джон) — герой эпохи Чосон (1392–1910 гг.), прославившийся своими подвигами во время Имджинской войны с японцами (1592–1598 гг.).
44
Девушка, борец за независимость (1902–1920) во время японского колониального господства.