«Группа особистов пошла в направлении здания гестапо. Дойдя до Городского сада, отряд встретился с противником, сидевшем в Городском саду, — докладывал потом уже в Севастополе рапортом командир спецотряда Особого отдела ЧФ капитан-лейтенант Литовчук. Весь сад был заполнен немцами. Продвижение группы особистов и групп батальона было задержано на площади Революции. К этому моменту здание городской почты было занята нами. Хорошо работали евпаторийские милиционеры, которые правильно ориентировали нас в необходимых вопросах».
Разбирать ценную информацию, перехваченную немецкую почтовую корреспонденцию некогда. Все засовывали в мешки.
Взяли по ходу полицейский участок и фотоателье на улице Революции, (сейчас библиотека им. Макаренко и фотоателье «Ирина».) с документами, негативами немцев и карателей, которые сразу переправили на катер.
Вышли на набережную Горького. В зданиях Курортной поликлиники и в 200 метрах от нее (напротив ресторана «Золотой пляж» на улице Гоголя) размешалось СД со своими службами.
Гестапо и полиция, вошедшие в оставленный два месяца назад город, первым делом захватили документы и архивы городских учреждений, искали и расстреливали оставшихся военнослужащих, коммунистов, депутатов, награжденных, работников милиции и госбезопасности, членов их семей, подпольщиков, евреев. Теперь здесь находились дела лиц, сотрудничавших с оккупантами, списки карательного легиона и другие документы, столь нужные контрразведке.
Группы капитана милиции Березкина и разведчиков старшины 1 статьи Крючкова захватила и разгромила городскую управу, жандармерию и вышли к зданию СД. В ходе очаговых уличных боев все смешалось. Особисты со своей ротой, группой разведчиков Верника и с другими группами батальона, брали намеченные объекты.
В управе захвачен заместитель бургомистра, организатор и шеф карательного легиона Арабаджи, который пытался уничтожить документы — свидетельства злодеяний. В течение двух часов по указанным им адресам чекисты захватили кучу фашистских наймитов и предателей.
В штаб доставили пленных немецких офицеров, палачей и пособников. Полонский вел допросы. Но везти их в Севастополь уже невозможно. Катера заполнены ранеными. Вынесен справедливый приговор, приведенный тут же в исполнение. На «Взрыватель» катером доставляют захваченные документы.
В открытом бою сошлись две контрразведки — Особый отдел НКВД флота и СД. Преимущество оказалось на стороне обороняющихся немцев.
«Мы были заранее предупреждены, гестапо сильно охраняется, но мы надеялись на внезапность, но этого не получилось, в порту наши корабли открыли ответный огонь по врагу, шум, мы подошли вплотную к гестапо, которое было защищено вокруг железным забором, были замечены, завязался жестокий бой, только слышно «полундра», «вперед», всеми силами старались перебраться через забор во двор, тут же повисали на заборе, вражеские пули сражали, которые били с окон, чердака. Я как пулеметчик, мне все было видно — слышно. Но подавить огневые точки противника был не в состоянии, но поработать своим любимцем «дегтярёвым» пришлось, тут же был убит мой второй номер матрос Науменко, и так наша группа не достигла цели, подошли подкрепления, но уже было поздно, стало светать, трудно описать героику матросов. Подана команда, взять в окружение участок города, соединиться с морем, не дать выйти врагу, уничтожить его.
Стало светло, и на каждом шагу каждое окно извергало смерть. Враг в выгодном положении, в укрытии, а мы как на ладони. Несмотря на большие потери, даже раненым не могли помочь, чтобы не попасть врагу в лапы сами себя подрывали, своими же гранатами. Моя задача была прикрывать товарищей, но я тоже был засечен, пришлось вести дуэль. Когда у меня убило еще второго номера, из замешательства мною чуть не стоило мне жизни. Какая-то доля секунды и лишь неточность стрельбы врага — отделался осколками ракушечника в глаза». (А. Лаврухин — пулеметчик спецотряда Особого отдела ЧФ)
«Я, потом три года воевал на фронте. Больше такого боя, как здесь в Евпатории, в десанте я не видел» (краснофлотец А. Корниенко из спецотряда Особого отдела ЧФ).
Начальство СД и их помощники Босс-Жуковская, Салмин, Девкин, Никитин и другие сумели скрыться. Среди них выделялась бывший диспетчер автобазы и аэропорта, торговый экспедитор Жуковская. С приходом немцев она оказалась фольксдойче (русской немкой) Евой Босс-Жуковской. Своим садистским обращением с арестованными и военнопленными она наводила ужас на евпаторийцев. Ей удалось спрятаться в городе.