Сталин у телефона.
Сталин. Полководец не должен быть фетишистом плана. План не догма. Снимайте часть сил и резервы с главного направления, перебросьте на второстепенное и развивайте успех. Оборона надломлена? Сломайте ее! Ищите ключ к развязке операции на второстепенном, Томашевском направлении и превратите его в главное направление.
Маршал Василевский у «ВЧ».
Василевский. Приступаю к выполнению вашего приказания, товарищ Сталин. До свидания.
Василевский, положив трубку телефона, выходит в другую комнату к столу с картой и обращается к генералу Толбухину.
Василевский. Сталин приказал вводить армейские, фронтовые резервы в этом… (Наклоняется над картой).
Рука Василевского наносит на карту стрелку удара в направлении высоты 33 у Томашевки.
Голос Василевского…направлении.
Голос Толбухина. Томашевка?
Василевский. Да.
Енекке выходит из штаба, за ним командующий обороной перешейка генерал Сикст.
Енекке (Сиксту раздраженно). Вы должны держать Томашевку и высоту тридцать три любой ценой.
Сикст. Я ничего не могу сделать, генерал.
Енекке. Это замок Крыма.
Сикст. Психика моих солдат надломлена…
Енекке. Если Толбухин сорвет этот замок, если это случится, — под суд.
Надпись: "Высота 33".
Командный пункт командующего 51-й армией. В амбразуре товарищи Василевский, Толбухин и Крейзер.
Артиллерийская канонада.
Ночь, ветер. Вражеские проволочные заграждения. Советский солдат набрасывает шинель на проволоку, пытается пройти, но падает замертво, сраженный очередью автомата.
Бойцы режут проволоку ножницами, ползком пробираются под проволокой. По ним стреляют, их забрасывают гранатами.
На командном пункте.
Толбухин (Чмыге). Вы же сами, товарищ Чмыга, рассказывали об этой высоте, так что вам и книги в руки.
Чмыга. Есть, провести батальон в тыл к высоте тридцать три!
Толбухин (пожимает руку Чмыге), Спасибо, товарищ, старшина. Эта высота — замок Крыма на пути к Севастополю.
Чмыга. Понятно. Разрешите выполнять приказание?
Толбухин. Выполняйте.
Чмыга. Есть.
Чмыга уходит в глубь траншеи, еще раз оглянулся. В небе прожекторы.
Черная поверхность озера. По ней тоже шарят прожекторы.
Бойцы, взвод за взводом, входят в воду, высоко держа автоматы.
Генералы Толбухин и Крейзер наблюдают через амбразуру. На их лицах отблески прожекторов.
Толбухин. Начинайте демонстрацию атаки высоты в лоб.
Крейзер. Слушаю.
В ночи мигают прожекторы противника.
Гвардейские минометы открывают шквальный огонь.
Летят молнии реактивных снарядов.
По грудь в воде идут бойцы. Скользнул луч прожектора. Густо ложатся снаряды, поднимая столбы воды.
По горизонту, вдоль озера, растянулась цепочка немецких прожекторов.
Поверхность озера обстреливается. Снаряды поднимают столбы воды.
Чмыга переглянулся с идущим рядом Степанюком. Бойцы нырнули под воду, держа над поверхностью воды автоматы.
В амбразуре Толбухин и Крейзер.
Толбухин (раздраженно). Погасить прожекторы.
Крейзер. Есть.
Гвардейские минометы посылают молнии реактивных снарядов.
Вспыхивают и гаснут немецкие прожекторы.
По горизонту, там, где стояли прожекторы противника, поднялись к небу черные столбы дыма. Все погасло.
Пробираются в воде, держа автоматы наизготове, Чмыга и Файзиев. Файзиев выжидательно смотрит на старшину.
Берег, занятый противником в тылу высоты 33. Из воды выходят солдаты "озерного десанта".
Поднялась голова Чмыги. Он сжал гранату.
Генералы Толбухин и Крейзер.
Толбухин. Сигнал к атаке.
Крейзер. Есть.
Взвилась и упала в воду ракета над озером.
Берег ожил. Пехота "озерного десанта" с криками «ура» бросилась в атаку.
Сталин говорит по телефону.
Сталин. Войска вышли на оперативный простор? Желаю удачи. До свидания.
Кладет трубку телефона. Устало проводит рукой по лбу. Нагнулся над папиросной коробкой, взял несколько папирос, разломил их, чтобы набить табаком трубку.
Звучит песня бойцов:
Крым. Широкая дорога между двумя рядами цветущих деревьев. Все залито южным солнцем. Мчатся советские танки, на них бойцы. Песня:
Под цветущими ветвями проносятся советские танки. Василевский садится в машину.
Василевский (шоферу). Джанкой!
Машины с советской пехотой мчатся по дороге.
Надпись: «Симферополь».
У штаба 17-й немецкой армии стоит автомобиль, нагруженный чемоданами. К автомобилю, тяжело ступая, подходит Енекке, садится. Адъютант и шофер вопрошающе смотрят на него в ожидании указания маршрута следования.
Енекке. Сталинград.
Шофер и адъютант (в ужасе). Куда? Куда?
Енекке (встряхнувшись). Севастополь… Севастополь…
Машина трогается. У здания штаба, на костре, сжигают документы.
Цветут крымские сады. Солдаты весело, с песней переходят ручей вброд.
Через кадр появляется надпись: «Евпатория».
Песня бойцов:
Мимо кипарисов проносятся машины с пехотой, замаскированные зелеными ветвями.
Надпись: «Феодосия». Цветущими садами идут колонны бойцов. Надпись: «Ялта».
Тянутся бесконечные колонны пленных. Им навстречу идут наши танки.
Надпись: «Симферополь». Песня:
Звуковой наплыв на оркестр.
Крымскими дорогами мчатся машины с советской пехотой.
Из цветущей долины поднимается на гору колонна бойцов.
Толпы жителей приветствуют победителей. Гремит духовой оркестр.
Шагает молодой лейтенант. Мальчуганы пытаются попасть с ним в ногу, с восхищением смотрят на него.
Лейтенант. Песню!
Шагают войска. В первом ряду гвардейцы. Среди них — Чмыга, Файзиев. Пилотки солдат украшены цветами, сверкают ордена и медали. Солдаты запевают песню. На руках у Чмыги ребенок.
Песня бойцов:
Шагает в рядах гордый, сияющий Степанюк.
У столба со стрелой "Севастополь — 81 километр" стоит девушка-регулировщица. Улыбаясь, машет флажком.
Надпись: «Сапун-гора».
В утренней дымке высокие хребты Сапун-горы.
Смотрят на гору Аржанов и Степанюк.
Аржанов. Оно, конечно, нет таких крепостей, но высоко, круто… В общем горка…
Степанюк. И головне, друже, им звидтыля бить нас пидходяще.
Аржанов. Ну ты это брось свое «пидходяще». Давай лучше закурим… «пидходяще». (Берет у Степанюка табак). Да-а… Так сказать — высота…
Степанюк (примирительно). Ну, да… горбок.
Небольшая высота, изрытая глубокими воронками снарядов. Много стреляных гильз. Развалины дота. Осторожно, оглядываясь по сторонам, идут Чмыга и Файзиев.
Чмыга. Мы на этих горах, браток, в сорок первом-сорок втором двести пятьдесят дней стояли.
Засвистели пули. Чмыга и Файзиев пригнулись, залегли в воронке.
Когда стрельба прекратилась, осмотрелись по сторонам.
Файзиев (удивленно). Гильзы! Сколько… Осколки…
Чмыга. Гильзы это наши, тульские. А это (отшвырнул осколок снаряда) со всей Европы.
Файзиев заметил что-то, передвинулся вперед, подозвал Чмыгу.