Во второй половине июля строительные работы развернулись по всей линии. Члены бюро горкома ежедневно выезжали на участки работ, а некоторые секретари райкомов со своим активом просто переселились туда.
Трудно представить себе что-либо менее благоприятное для земляных работ, чем почва вокруг Севастополя, твердая, как гранит.
Помню, мы в конце июля приехали на участок за Куликовым полем. Был один из тех неистовых солнечных дней, когда земля, воздух, каждый куст, камень насквозь пронизаны тяжелым жаром солнца. Раскаленные скаты гор, словно стены печей, излучали зной; сухая, горячая пыль обжигала кожу. И ни малейшего укрытия, чтобы хоть на минуту передохнуть от нестерпимо палящих лучей.
А тысячи севастопольцев — краснофлотцы и плечом к плечу с ними женщины, старики, подростки — находили в себе силы, чтобы под этим палящим солнцем шаг за шагом — лопатой, ломом, киркой — одолевать неподатливый, каменистый грунт. Неподалеку слышались взрывы: это саперы помогали населению в особо трудных местах.
…Нас окликнула женщина в белой кофте. Ее голова была низко, по самые брови, повязана косынкой. Из-под косынки на красное, обожженное солнцем лицо падала выгоревшая прядь волос. С трудом можно было узнать Марию Сергеевну Коновалову, секретаря Центрального райисполкома. В последнее время она работала агитатором среди женщин своего района.
Кем был агитатор в Севастополе в эти дни? Проводник всех решений партии и правительства, он был и инициатором, и организатором, и в то же время непосредственным участником тех мероприятий, к выполнению которых призывал. Личный пример коммуниста-агитатора порой действовал убедительнее самых пламенных речей.
Коновалова повела за собой сотни женщин с горы Матюшенко, Пироговки и Рабочего поселка. Вооружившись ломами, кирками, лопатами, ведрами для подноски воды, они двинулись на строительство рубежей. Мария Сергеевна, человек физически не очень сильный, сумела быстро освоить тяжелый земляной труд и не только сама ловко управлялась с киркой и лопатой, но и помогала отстающим, тянула за собой весь участок.
В короткие часы отдыха Мария Сергеевна читала женщинам газеты, помогала людям разбираться в обстановке на фронте, и труд свой здесь, на небольшом участке, эти люди осмысливали по-новому, как часть большого государственного плана обороны.
— Вот посмотрите! — с гордостью показала Коновалова на окоп для стрелкового отделения. — Это мы за три дня отрыли. И всего вдесятером!
Казалось бы, что тут особенного: такой окоп четверо бойцов отроют за несколько часов. Но стоило услышать металлический звон, издаваемый киркой при ударе о каменистую породу, — и сразу становилось ясно, что вырытый женщинами окоп — результат поистине героического труда…
Близ Малахова кургана в группе строителей-добровольцев мы встретили секретаря Корабельного райкома партии Якунина и прошли с ним в штаб участка, в палатку. Там, на ящике, склонившись над картой, сидел военный инженер третьего ранга в сером от пыли кителе.
— Начальник нашего участка, — с важностью представил Якунин. Водя карандашом по кальке, Якунин объяснил мне систему противотанковых рвов, надолб, минных полей и проволочных заграждений, которые в недалеком будущем опояшут подступы к Малахову кургану.
Уже к концу сентября Севастополь был охвачен с суши оборонительными поясами. Так закладывали жители Севастополя в эти насыщенные трудом месяцы фундамент будущей обороны города.
Когда началась героическая защита Одессы, командование Черноморского флота приступило к формированию в Севастополе частей морской пехоты для обороны Одессы и Крыма. Моряки рвались в бой. Нередко весь личный состав кораблей выражал желание пойти на фронт. Возродились традиции Севастопольской обороны 1854—1855 годов, когда деды и прадеды нынешних моряков покидали многопушечные корветы и шли на бастионы легендарного Малахова кургана; возродились традиции славного 1917 года, когда отцы наших севастопольцев революционные моряки — уходили на берег, в бой за молодую Республику Советов.
Но отпустить всех было невозможно. Корабли были в строю и вели активную борьбу с врагом. Отпускали в морскую пехоту только часть экипажа.
На крейсере «Молотов» перед отправкой краснофлотцев на Одесский фронт на юте был построен весь личный состав корабля. Перед ним, равняясь на полотнище Военно-морского флага, выстроились покидающие корабль моряки.
Сдержанное волнение звучало в напутственных словах командира крейсера капитана второго ранга Зиновьева:
— Мы верим, что и в боях на сухопутье не уронят себя моряки-черноморцы, не посрамят чести корабля, флота, Родины! Личный состав крейсера «Молотов» вверяет вам свою честь, товарищи!
Каждому отправляющемуся на фронт командир сам вручал винтовку, и под крики «ура» в честь Красной Армии и Военно-Морского Флота, в честь нашей Родины краснофлотцы сошли с корабля.
Девятнадцатого августа корабли Черноморского флота доставили отряды морской пехоты в Одессу, и ночью краснофлотцы с хода вступили в бой на самом ответственном участке, где наступающий противник крупными силами выходил к Одессе.
Тем временем в Севастополе из моряков была сформирована бригада полковника Жидилова.
Моряки обучались ползать по-пластунски, зарываться в землю, окапываться и наступать. Наступать морякам было легче всего. Терпеливый труд окопной войны мало соответствовал стремительной морской душе. Только позднее, и на собственном опыте и на опыте Приморской армии, убедились они в необходимости этого труда. Впрочем, далеко не сразу…
Вражеская авиация продолжала налеты на Севастополь. Но теперь фашистские летчики прилетали уже не ночью, а под вечер, лишь только начинало темнеть.
События приобретали все более грозный характер. Немцы вплотную подошли к Перекопу.
Бюро горкома решило перевести на казарменное положение свыше полутора тысяч бойцов народного ополчения. Сотни коммунистов по партийной мобилизации были отправлены на фронт, под Перекоп.
По указанию обкома начали эвакуировать на восток детские учреждения, учебные заведения, промышленное оборудование, рабочих и специалистов, различные культурные ценности.
В первые же месяцы войны севастопольская партийная организация сократилась почти вдвое: много коммунистов ушло на фронт, в истребительный батальон, часть была эвакуирована с предприятиями. Перед партийной организацией города встала большая задача — заменить ушедших, выдвинуть в качестве руководителей предприятий, учреждений, городских и районных организаций новых товарищей. Естественно, что среди выдвигаемых было много женщин.
В конце сентября Крымский полуостров по суше оказался отрезанным от советской Большой земли. Немцы заняли Перекопский перешеек, а в октябре овладели Турецким валом и завязали бои с нашими частями на Ишуньских позициях.
По приказу Главного Командования, еще за несколько дней до оставления Одессы, оттуда в Севастополь на транспортах и боевых кораблях начали прибывать части Приморской армии.
От темных, продубленных солнцем и ветром лиц бойцов Приморской армии веяло спокойной силой. Они выполнили свой долг, они не бежали с поля боя, а, нанеся огромный урон врагу, в полном порядке отошли по приказу Ставки. Казалось, они знают о войне что-то такое, чего еще не знаем мы. Так оно и было. Они били врага, да еще как! Они удерживали позиции взводом против батальона, силами полка обращали в бегство дивизию гитлеровцев…