Дело в том, что я сватаю Анне Федоровне известного вам не только из этой нашей истории Фридриха Энгельса, что родом из прусского города Бармена. Ну, я не собираюсь разбивать дружную, хоть бездетную семью Ивана Аксакова. Но это же совсем в другой Вселенной!
Развилка лежит где-то в конце 1830-х. Федор Иванович Тютчев, как вы знаете, в 1839-м служит российским поверенным в делах в сардинской столице Турине. Он недавно овдовел, на руках у него три дочери. И еще роман с баронессой Эрнестиной Дернберг, который начался еще при жизни первой жены графини Элеоноры Ботмер. В Турине православной церкви нет, так он, несмотря на то, что Нессельроде запретил ему уходить в отпуск, велев ждать вновь назначенного посланника, снялся с места и укатил с невестой в ближайшее для венчания место — в Берн. Потом поехал к дочкам в Мюнхен. Есть даже такой слух, что во время этих путешествий он где-то посеял прихваченные с собой для сохранности дипломатические шифры. Хотя я все же полагаю, что это он присочинил впоследствии, для интересности.
Поперли его, конечно, за эти номера с дипслужбы, отчислили из камергеров. Ну, действительно, таких дипломатов не бывает. Так он и не был карьерным дипломатом, был он, если по-нынешнему сказать, политологом. То есть, для нас с вами это прежде всего великий русский поэт, но сам-то он так, повидимому, не считал, числил свои стихи безделушками.
Вот, оказался он без работы. Жил в Мюнхене на деньги жены, писал по-французски статьи и брошюры о великой миссии России по спасению Европы от современных ужасов. Европейцев-то эти тексты попросту пугали, служили им подтверждением русских завоевательных планов. Но очень нравились Главному Читателю в Зимнем Дворце. Тот, в конце концов, велел взять бывшего дипломата опять на службу. Но ведь всяко могло быть. И Николай Павлович мог взбелениться на самодеятельность без указаний Сверху, и у Федора Ивановича могли мысль и перо пойти сооовсем в другую сторону. И вот он остается жить за рубежом. Девочек и старшую Аню в том числе не везут в Россию, не велят им срочно руссифицироваться и оправославливаться.
А девушка умная и душевно не совсем хорошо устроенная. Мама умерла, когда Ане 9 лет. Она всеми силами пытается полюбить maman — то есть, мачеху. Результаты довольно гнетущие. Потом она такой вот любовью не то дочери, не то младшей сестренки влюбляется в свою хозяйку, то есть цесаревну Марию Александровну. Попали ей в руки агитационные православные брошюры Хомякова — становится глубоко- и искренневерующей на ортодоксальный лад. Знаете — на самом деле из такого же материала получались и знаменитые народоволки. Только тем попадались вовремя под руку социалистические брошюрки Лаврова или Бакунина. Девушка незаурядная, умеющая агитировать кого угодно. Это ведь она лично сделала, наверное, больше, чем кто другой, чтобы привить следующему поколению императорской семьи, поколению внуков Николая, моду на все русское, славянское. И преуспела ведь! Хотя бы насчет дизайна. И Александр III, и его братья и сестры, и их дети рядились при случае в русское, как их предки от Алексея и Петра рядились в европейское.
Так что вместо русской патриотки, монархистки, славянофилки и немцефобки могла бы получиться и страстная германская патриотка и либералка, социалистка и, неровен час, русофобка. Происхождение и воспитание позволяли, в принципе, и то, и то.
Ну, как, откуда могло вы получиться такое феерическое знакомство? Мы все же не в Аравии, прежде, чем венчать, надо людей познакомить. А вот это как раз совершенно свободно. Если между Фридрихом Энгельсом-старшим, богобоязненным пиетистом-фабрикантом из Бармена и, скажем, Аниным дедушкой Иваном Николаевичем Тютчевым, отставным надворным советником из московского Армянского переулка ничего, кажется общего и быть не может, то у ее папы, Федора Ивановича был с Энгельсом-младшим, по меньшей мере, один общий друг. Звали его Генрихом Гейне. Дело было довольно давно, зимой 1827-28 года. Тютчев служит в российской дипмиссии при баварском "короле художников" Людвиге Первом. А Гейне работает, не очень блестяще, редактором журнала "Новые всеобщие политические Анналы". Он бывает, и довольно часто, у сестер Ботмер, сташая из которых, Элеонора — возлюбленная и вскоре первая жена Тютчева. Мать трех его дочерей: Анны, Дарьи и Екатерины.