На Арабатской стрелке мы с Малышом сварили себе кашу, развели кубанский белый ром холодным чаем и только собрались ужинать, как село солнце и на нас обрушилась пара миллиардов мелких и очень злобных сивашских комаров. Мы быстро дочерпали кашу из мисок, стоя по горло в Азовском море, свободной рукой отмахиваясь от стаи, минуты за три спустили лодку с пляжа на воду и опомнились уже в километре, где от нас, наконец отвязались вампиры. Дальше мы шли ночью не ближе пяти-шести кабельтовых от косы, сменяя друг-друга у румпеля. По-первости правил я, как имеющий некоторый опыт хождения под парусом, потом объяснил своему напарнику, что Полярная должна быть над правой вантой — и заснул провалом, как под наркозом. Когда проснулся, первый вопрос меня интересовавший, оказался: "Слушай, мы где, собственно?". Стоял такой густой туман, что не видно было не только нужной звезды, а, помнится, и ванты. Еще как-то можно было угадать — где Луна. Мы долго собачились насчет направления движения земного спутника по небосводу, пока не определились, что идем не параллельно стрелке в запланированный Геническ, а перпендикулярно ей и верней всего, что в сторону Бердянска. Часа четыре мы потом пилили на запад, пока не услышали в утреннем тумане шум прибоя у искомого географического объекта. На крайнем северном конце знаменитой косы в поселке, так и называвшемся Стрелковое, мы купили на пляже молоко и пирожки у очень красивой девчушки, крымской татарки. Поселок числился за Херсонской, а не за Крымской областью и там было полно соплеменников девочки. Все-таки, это был кусочек земли их предков, единственный, разрешенный им для проживания, в отличие от Ялты, Бахчисарая или Алупки, где даже прославленный Султан Амет-Хан не имел права жить рядом со своим бюстом дважды Героя Советского Союза.
В другом углу Меотийского озера — так и не увиденный мной как следует Таганрог. Два дня был в командировке, облазил причалы, толковал с какими-то жлобами в городской управе и управлении порта — а чеховско-раневского городка у моря так и не разглядел. Ну, а что я увидел в Чимкенте, Ачинске или Гамбурге? Два с половиной года как в тумане: бумаги, переговоры, самолеты, факсы, звонки, джин-тоник. Нет, ну Вас на фиг, ребята, с вашим бизнесом, так и жизнь пропустишь! Этот вариант не для меня. А вот другой, совсем рядом… Райцентр Азов, средневековая венецианская Тана, страбоновское "торжище варваров", "В устье Дона стоит Танаис, древних греков восточный оплот…" Есть у меня в Ростове родственник, муж кузины Светы, бывший следователь по особо важным, кандидат юрнаук по кражам на Ростовском желдорузле Олег. Родом он казак из Маргаритовки и большой донской патриот, так, что даже не захотел когда-то переезжать в Москву для работы "важняком" на Огарева, 6. Лет тридцать, наверное, назад мы с ним приезжали в Азов к его друзьям-охотникам.
Я тогда подумал, что вот — еще одна несостоявшаяся линия жизни: жить в таком вот курене, работать главным инженером районной нефтебазы, строить хозспособом новый склад для масел, купить мотоцикл, ездить на рыбалку, на охоту и на раскопки — кадрить археологинь, пить выморозки и закусывать соленым кавуном и рыбцом. Чтобы солнце и насекомый звон вокруг. А во дворе диковинная птица индокур. Как там у Визбора — "И так несправедливо, что жизнь всего одна". Отсюда, с Азова началось русско-турецкое противостояние в Причерноморье, палили пушки, взрывались мины и контрмины, казаки, янычары и драбанты генерала Гордона разыгрывали дымный и кровавый пролог к буйному царствованию Преобразователя. Не знаю, как сейчас, а в семидесятые в это верилось с трудом, райцентр тихо спал на солнышке под приятным солоноватым ветерком с залива.
Я ведь увидел именно Азовское море, как первое в своей жизни. По пути к Черному в августе 64-го, когда заработал на цеховом ремонте неделю отгулов и отправился в Ялту именно так, как надо это делать впервые в жизни — не самолетом, а на верхней полке. В Краснодаре я чуть не отстал от поезда, знак мне был, что в этом городе много бывать. После Краснодара станция Крымская-"рубль ведро". Это потому, что казачки всё продавали по рублю за ведро: и вишни, и груши, и яблоки, и абрикосы. Только благородный персик шёл по три рубля за ведро, да и то при торговле можно сбить цену до двух с полтиной. Поезд через Тамань и Керчь, тогда ещё через Керченский пролив ходил железнодорожный паром. Пока ждали, я купил вяленых бычков за рубль нитка. Пока паром шел через пролив, я вышел из вагона, "Рижское" холодное пиво, бычки, ветерок солёный дует, так было хорошо!